Глава 16. Тернистый звездный путь. Часть 2.

[Natanella]

В расстроенных чувствах я ворвался в комнату. Как раз вовремя: Ро, Морган и Брановски, облепив Аделию тесным кругом, решили сыграть в карты. Причем мисс Пейдж, уютно завернувшись в пиджак Эндрю, который тот услужливо протянул озябшей от сквозняка матери, воодушевлена была больше всех. Она по-турецки расположилась на полу и, закусив губу, тасовала колоду.
- Готовьтесь проиграть, ребятки! – глядя исподлобья, как заправский игрок, пригрозила Аделия.
Она добросердечно шикнула на Криста, преспокойно усевшегося рядом, когда он решил оспорить оное решение, и шлепнула Эна по руке как маленького, когда он рискнул отобрать у неё карты.
- Нос не дорос раздавать, Андрей, - рассмеялась она, заметив удрученно-обиженное лицо сына.
И тут же, углядев меня в дверях, гостеприимно предложила присоединиться к их дружной четверке.
- Фишер вряд ли согласится. Он слишком правильный и… - надменно протянул Крист, явно недовольный моим запозданием.
- Я согласен! – излишне резко прервал я Моргана, странно хмыкнувшего.
Принципиально сев между Эндрю и Патриком, я выслушал правила игры и заведомо пожалел, что погорячился, ибо правил, которые феерично описывала Аделия, я, увы, не знал. Не знал я и названия игры… Но это не помешало мне взять свои карты и внимательно в них всмотреться. Постукивая пальцами по полу, я хмуро наблюдал со стороны за тем, как играют остальные, но первым, к моему сожалению, ходил Ро, который тоже не блистал умением.
- Эммм… - извинялся он за свои промахи и пожимал плечами. – Я не очень хорош в картах…
В принципе, никто в обиде не был. Аделия даже хохотнула, когда Ро беспомощно спросил: "А валет бьет короля?". Да, этот субъект, развалившийся во весь рост на нашем с Морганом паркете, был сущим младенцем. Его сделали уже первым ходом. И он с наивной полуулыбкой ждал наказания, причитающегося за проигрыш. Так как партию разыгрывал Эн, то провокационный вопрос придумывал он.
- Самое шокирующее воспоминание? – приподняв брови, обратился Брановски к Ро.
Тот моргнул, просительно поглядел на Аделию, будто умоляя её закрыть уши, и, не уловив и дуновения пощады, со вздохом ответил:
- Когда друг признался, что у него роман с парнем… - тихо проговорил он, покраснев и опустив глаза в пол. – Не такая уж редкость… но он… - проведя рукой по волосам, устало отозвался Патрик, очевидно, до сих пор не веря признанию загадочного друга.
Выражение лица Патрика сменилось с удрученного на возмущенное. За доли секунды парень, всегда пышущий добронравием, успел показать и гнев, и неприятие, и даже неприязнь. Правда, взяв себя в руки, он улыбнулся и посмотрел на Эна с прежним, немного дурашливым благодушием.
- Продолжим? – стараясь разрядить вдруг накалившуюся атмосферу, подмигнул староста Аделии, которая внимательно изучала его из-под полуопущенных ресниц.
- Конечно, - с видом волшебника тасуя вновь колоду, согласилась она.
Я с запозданием понял, какого друга мог иметь в виду Ро. Я был почти уверен: Патрик в курсе сексуальных отношений между братьями Вулфами. Знал ли он о том, насколько эти отношения разрушительны? Знал ли, что приходится терпеть Томасу, чтобы сохранить в секрете замашки Троя? Именно эти вопросы вертелись у меня в голове, пока выигравший Брановски вступил в дуэль с матерью. Конечно же, я пропустил момент, когда она обставила сына и победоносно рассмеялась.
Теперь пришла очередь Эндрю отвечать на вызов.
- Когда ты помиришься наконец с Крисом? – требовательно гаркнула она. – Вы с восьми лет не разлей вода. Что такого криминального произошло, из-за чего мой милый мальчик не хочет с тобой разговаривать?
Видимо, не меня одного волновало, какая кошка пробежала между заклятыми друзьями. Но узнать по этому поводу хоть что-то было определенно не суждено: Эндрю, до выигрыша матери язвительный и в меру веселый, скис, надломлено глянул на Аделию с упреком и холодно отчеканил:
- Мама… Сколько можно? Я же сказал: тебя это не касается. Хватит спрашивать об одном и том же! Я выхожу из игры.
Эн попытался встать, но мисс Пейдж вернула нерадивого сына на место. Фыркнув, она наградила его тумаком и посетовала:
- Андрюшка, и в кого ты у меня такой упрямый… - но потом, очаровательно улыбнулась, когда Эн, все ещё дуясь, пробормотал "в тебя!".
- Ладно, тогда расскажи про свою первую любовь, - посильнее натягивая пиджак на плечи, попросила Аделия.
Она чувствовала себя в обществе подростков совершенно комфортно и прямо-таки светилась от счастья: она смогла засмущать ловеласа-казанову Брановски. Возмущенно засопев, Эндрю уже приготовился высказать матери, как неуместно с её стороны подбивать его на такого рода откровения, но смешок Моргана отвлек его внимание.
- О, Симона Смит… - в голос засмеялся Кристан.
Он получал массу удовольствия, изводя заклятого друга, который аж дар речи потерял от наглого предательства Криста.
- А это не та девочка, которая играла на скрипке? – взяла быка за рога Аделия.
Мы с Ро довольствовались ролью слушателей. Мне, кстати, было весьма интересно, каким Эндрю был до знакомства со мной. Я жадно ловил каждое слово. И вид одновременно злого и смущенного Эна мне нравился.
- Да… и ещё она пела в первом ряду в хоре, - подсказал Кристан, уворачиваясь от подушки, которую в него кинул Эн. – Он подглядывал за ней в замочную скважину… - захлебываясь весельем, выдавал чужие тайны Морган.
Аделии все труднее становилось сдерживать смех. Она сжимала губы, но покрасневшие щеки и огонек в глазах выдавали её с головой.
- Эй! – рыкнул Эн, чувство гордости которого только что попрали. – Между прочим, это ты подложил ей банку с сороконожкой в портфель! – припомнил Эн во всех деталях некрасивый поступок Моргана. – Если бы не твоя сороконожка, я бы точно…
- Брановски, кто названивал ей каждый день из моего дома? – улучив момент, подсказал Морган. – Это к моему отцу пришла её мать разбираться… Думала, он извращенец, который следит за её семьей!
Морган спорил на полном серьезе. При взгляде на Брановски он иронично улыбался и как будто призывал продолжить спор. Эн с радостью подхватил эстафету.
- И за это ты сказал Симоне, что я хулиган… - привстал с колен Брановски.
Морган тоже привстал. Они смотрели друг на друга со звериной пылкостью, которая присутствует только в людях, хорошо знакомых друг с другом. Погрузившись в воспоминания детства, заклятые друзья забыли на миг о вражде. Их прошлое перекрыло настоящее. Парни наслаждались подколками. Им нравилось подначивать друг друга – они были чертовски близки сейчас в этой комнате, прогоркшей одеколоном Моргана, смешавшегося с невесомым ароматом духов Аделии, они были увлечены… Морган и Брановски впервые на моих глазах разговаривали запросто, без шипения и затаенной обиды.
- Брановски, после того, как ты стащил парик с головы мистера Злобина, все и так знали, что ты не пай-мальчик, - фыркнул Крист, не отводя взгляда от Эна.
- Признай, наконец, что ты тоже был в неё влюблен! – скомандовал Эн. – Ты ей даже цветов купил! – обвиняюще закончил он.
Крист подкатил глаза. Он, скорее всего, погрузился в воспоминания.
- В больницу, идиот! Я купил ей букет в больницу! Кстати, куда она загремела после того, как, убегая от преследователя, сломала ногу… - Морган взъерошил волосы. – И насколько я помню, этим преследователем был ты! – выпалил Крист.
Я ничего не мог поделать и рассмеялся первым. Потом прорвало Ро и Аделию, которая хохотала дольше всех. Я представил себе маленьких Эна и Криста, сходящих с ума от первой любви, и меня накрыло окончательно. Вытирая рукой слезы, я увидел, как криво улыбается Крист, глядя на то, как посмешил зрителей. Эн тоже улыбался. После долгого упорного молчанья Брановски и Морган все-таки поговорили. И пусть это была лишь смешная вырезка из детства, оба идиота никогда не признали бы, что после диалога им стало гораздо легче находиться в одном помещении друг с другом.
Я хохотал от души. И когда я уже думал, что смеяться дольше невозможно, мисс Пейдж хрипло довершила композицию:
- А я все гадала, почему великая скрипачка Симона Смит стала лесбиянкой… Ну вы постарались, мальчики…
И после её непродолжительной речи рассмеялись не только зрители. Эн и Крист предались общему веселью. Атмосфера покоя и уюта воцарилась в комнате. Хотел бы я, чтобы мир и лад задержались здесь подольше. Улыбаясь, светясь, участники игры открыто подкалывали друг друга. Мне казалось, я попал в зеркальный мир, где нет места ненависти, склокам и распрям. Морган, человечный и счастливый, был приветлив и расточал природное обаяние с присущей ему агрессивной притягательностью. Под шуточки Эна и байки об актерах Аделии, под ироничные комментарии Эна и простодушный смех Ро мы продолжили игру. На этот раз жертвой назначили меня. Стоит ли говорить, что я не продержался и пяти минут под натиском опытной в карточной игре мисс Пейдж? Проигрыш был очевиден уже сразу, как только мама Эндрю посмеялась над моим первым ходом. Но я до конца надеялся избежать ненужных откровений. Однако подняв белый флаг капитуляции, я с ужасом ждал, что меня тоже будут спрашивать о первой любви или о чем-то провокационном. Блеснувший азартным огоньком глаза Кристана обещали интересный поворот сюжета. Но, к моему удивлению, Аделия не полезла в личное.
- Ты в детстве был тоже таким серьезным, вечно шипящий котенок? – обратилась она ко мне, и после её слов остальные бедфордовцы взорвались бурей оваций.
- Черт, даже я не мог бы охарактеризовать Фишера точнее, - забавлялся Морган, посылая мне самую язвительную провокационную ухмылку.
Мне высказывание Аделии не пришлось по нраву, но я искренне пытался сдержать обличительную отповедь и все ещё ждал искрометного вопроса, чтобы побыстрее отделаться от вызова и выйти из игры. Я чувствовал себя не в своей тарелке, когда остальные глядели на меня с любопытством и открыто потешались над моим смущением. Хмуро поглядев на мучительницу, я удивленно моргнул: мисс Пейдж потянулась вперед, схватила меня за щеку и потрепала, как это делали родители много лет назад.
- Будешь много хмуриться – морщинки появятся… - сообщила она изумленному мне, потянувшемуся к её руке.
Но Аделия уже оставила мою щеку в покое и под хохот одноклассника и заклятых друзей выдала:
- А расскажи-ка мне о самом-самом смешном своем детском воспоминании!
Она с неприкрытой приязнью поглядела мне в глаза – и я понял, что мама Эна назвала меня котенком не со зла. В её взгляде, проницательном, теплом и чарующе-обволакивающем, не было и толики самодовольства, желания унизить – женщина искренне хотела поднять настроение приунывшим после взрыва смеха мальчишкам. Разве мог я после оного открытия не улыбнуться в ответ на её широкую добрую улыбку? Разве мог соврать?
- Мне было шесть, - сглотнув, начал я.
Рассказ давался мне нелегко. Уставившись на свои ногти, я принялся теребить пальцами ткань брюк. Сделав маленький вздох, я уже более ровно продолжил:
- Брат, который многим был меня старше, решил затеять пикник… - воспоминания душили меня. Они стояли комом в горле, они вертелись на языке, они рвались, они заполонили все клеточки моего тела, они жгли, они…
- Лэсли всегда был массовиком-затейником, за что всегда и получал от родителей… Он постоянно устраивал то походы, то поездки, то неожиданно приглашал друзей пожить у нас с недельку, то превращал жизнь родителей в бедлам, сорвавшись без предупреждения на пару дней со своей группой… Он… он… - меня прорвало, как прорывает дамбу, если вода изо всех сил рвется на свободу.
Я говорил, говорил, говорил. Захлебываясь, глотая слова. Мне нужно было сказать это. Я так давно запрещал себе упоминать даже имя брата. Как же я соскучился по его этой привычке вносить беспорядок в размеренный ритм! Как же мне не хватало его дружеского взгляда, как не хватало его голоса, его рока, его группы, его любимого черного цвета, его улыбки от уха до уха, его привычки будить меня утром, подсовывая будильник под ухо и вытаскивая меня при этом, как есть - в пижаме - из постели. Лэсли. Лэсли. Брат.
- В то утро, летом, Лэсу не сиделось: родители наказали его и запретили поездку в лагерь с друзьями. Вот энергия и хлестала из нашего семейного шила, не имея вектора… - я хмыкнул, представив, как отругал бы меня Лэс, если бы слышал, что я называю его шилом. Он ведь так возмущался всякий раз, как наши спокойные консервативные родители в разгар споров по поводу очередного бзика брата кидали в него оным прозвищем. – Так что отыграться он решил на мне – вытащил ранним утром из кровати и поставил в известность, что сегодня прекрасный день для пикника.
Для меня перестали существовать стены Бедфорда. Я был шестилетним мальчишкой, готовым ради того, чтобы угодить брату, которым я восхищался, который являл для меня святой идеал восемнадцатилетнего подростка, идти хоть на край света. Я был далеко – в прошлом, из которого мне ещё предстояло потом как-то выбираться. Я не видел, как Морган задумчиво смотрит на меня, как удивленно таращится Эндрю, коему я никогда не рассказывал, что у меня есть брат, как заинтригованно ерзает Патрик и как воодушевленно кивает Аделия. Мне не нужны были порицания и одобрения. Я наконец встретился с Лэсли. Встретился, чтобы показать людям, собравшимся в этой комнате, каким был мой брат.
- Конечно, день явно не подходил для пикника: дождь лил, не переставая, по телевизору объявили штормовое предупреждение. Но Лэс тайком от родителей уже собрал корзину. Так что из дома мы выскочили через пять минут – брат, несущий в одной руке корзину, а в другой, под мышкой меня, сопротивляющегося из вредности, быстренько шагал вдоль по дорожке – подальше от бдительных глаз мамы, от которой он получил бы по шее за надуманную выходку.
Я поводил пальцем по подбородку, откинул последние сомнения и, захлебываясь нахлынувшими эмоциями, звонко ринулся повествовать дальше:
- Пикник Лэсли решил устроить необычный – на дереве, так что мне пришлось лезть следом за ним и, поминутно глядя вниз, умолять брата спуститься пониже. Но он отвечал, что так будет есть неинтереснее. Так что, мокрые от дождя и безумно счастливые, мы грызли яблоки… И все было бы хорошо… - припомнив, что случилось дальше, я расплылся в улыбке. – Если бы дерево не стояло в областном парке и директору этого парка не приспичило выйти подышать свежим воздухом после угомонившейся бури. "А давай бросим в него огрызком" – предложил мой отвязный брат. Для человека восемнадцати лет он был чрезмерно, совершенно ненормальным, безбашенным и богатым на выдумки. Ну, естественно, я протестовал. Недолго и негромко, потому что Лэс запустил-таки огрызком в бедного старичка, потянувшегося на только что вышедшем из-за тучек солнышке. Глазомер у брата был прекрасный, так что огрызок нашел свою цель. И следующие пять или десять минут Лэсли потешался над выражением ужаса на моем лице. "Трусишка!" – подначивал он. Я не горжусь своим поступком – но я взял первое попавшееся из корзины и тоже запустил в директора. Брат разразился смехом ещё громче, когда увидел, как на лысине почтенного гражданина устроился кусок ветчины.
Я глотнул воздуха, чтобы дополнить уже сказанное. Мои верные слушатели не прерывали историю. Впрочем, быть может, и прерывали. Думаю, закутавшись в поток своего вдохновения, я просто-напросто не обратил на чьи-то шуточки и подколки внимания. Мне катастрофически нужно было привести мысли в порядок. Лицо брата стояло перед глазами, его задорное, заразительное веселье перекрывало прочие чувства. Я предпочитал не вспоминать, что за этим весельем обязательно накатит ностальгичное отвращение к самому себе и желание зарыться головой в песок. Я через такое уже проходил. Но пока оное было в будущем, поэтому я бодро нырнул в омут детства.
- Мы тогда так и не смогли продержаться, сидя тихо – рухнули с веток прямо под ноги разгневанного старичка, - я до сих пор помнил, как Лэсли потирал ушибленную пятую точку после удачного падения, но вслух об этой маленькой детальке я не сказал. – Но даже директор парка простил нам огрызок и ветчину, ибо корзина, которая застряла на дереве, раскрылась и осыпала нас таким разнообразием продуктов, что без смеха на нас, изляпанных всякой всячиной, не мог смотреть ни старичок, ни прохожие, которые потихоньку заполоняли дорожки парка. Родители нам потом долго припоминали этот случай… Или когда Лэс учил меня, пятилетнего, кататься на велосипеде, а я так испугался, что вцепился в его рубашку и ему пришлось до дома тащить велосипед с довеском-мной на этом самом велосипеде. Или когда я сломал руку, а все ребята из группы Лэса подписали мне гипс… и я целый день гордился таким вниманием, пока у отца глаза на лоб не вылезли от тех выражений, которыми выразили пожелание выздоравливать восемнадцатилетние подростки… Или когда я впервые на репетиции их рок-группы и чуть не сломал палочки барабанщика… Или когда… - я мог бы до бесконечности перечислять все смешные и запомнившиеся мне сценки из детства, но когда-то пора было остановиться.
- Вы очень близки с братом, - вмешалась в ход моих мыслей Аделия.
Она за время моего рассказа успела повиснуть на сыне и положила голову ему на плечо.
- Даже чересчур близки, - мерзко ввернул свой комментарий Крист.
Морган тоже изменил положение: он вытянул ноги вперед и откинулся спиной на бортик кровати. Хмуро таращащийся на меня, он определенно злился.
- Лэсли умер, - хлестко рявкнул я и встал.
Хватит с меня расспросов и откровений. Достаточно и того, что сердце привычно сжало болью и глаза заслезились. Выслушивать соболезнования я не собирался. Хлебнул их уже. Через край.
- Извините меня, - откланялся я и зашел в ванную, где со всей силы треснул кулаком по стене и осел на пол. Закрыв руками лицо, я долго сидел, сжавшись в комочек. Это чувство пустоты давило, втаптывало в грязь, убивало. Меня оглушила вина. Я царапал руки, не ощущая боли, я хотел исчезнуть. Я перестал ориентироваться во времени. Мне стало тяжело дышать.
Если бы в ванную не ворвался Морган, злой и недовольный, я бы, наверное, впал в неадекватное состояние и все пошло бы наперекосяк. Крист же, поднявший меня за шкирки и как следует встряхнувший, перенаправил агрессию в другое русло.
Меня тянуло выпустить пар.
- Ты выкинул его фотографию! – заорал я в лицо Королю Всея Бедфорда. – Ты. Ублюдок. Выкинул. Его. Последнюю. Фотографию! Она была в вещах… Ты. Мразь. Ты…
Крист был не готов увидеть меня, сочащегося презрением, бешеного, хватающего кислород глотками.
- Фишер! – попытался образумить меня Кристан, глаза которого расширились от удивления.
Мой кулак поднялся машинально. Я залепил Моргану удар под ребра и сам пошатнулся. Чертова простуда сделала меня слабым и немощным. Однако не таким уж слабым и немощным я, наверное, был, раз Морган, чертыхаясь сквозь зубы, приложил руку туда, куда я его ударил.
Я рассмеялся. Крист изнывал от ярости. Он ненавидел оказываться в невыгодном свете. Он привык главенствовать. Что ж. Оное только подхлестывало ударить его ещё раз. Я замахнулся. Морган быстро перехватил мою руку и без лишних разглагольствований вернул удар.
- Сдохни! Из-за тебя я не могу ещё раз увидеть Лэсли! – не задумываясь о громкости своего голоса, бушевал я, когда после ответной любезности Моргана дыхание восстановилось.
- Возьмешь другую фотографию, Фишер и поставишь в рамочку, - отстраняясь, просветил Крист.
У меня получилось добраться до него снова: в этот раз я саданул ногой по лодыжке Моргана. Он взвыл.
- Она была единственной, Морган!! – крикнул я надрывно.
У короля все просто: избавился от одного воспоминания – возьми новое. Откуда ему знать, что родители после того случая просто избавились от всех фотографий брата? Откуда Морган, этот сукин сын, мог знать, что такое дорожить последней ниточкой, связывающей тебя с дорогим человеком?
Я поднял горящие агонией бешенства глаза на Криста. Он отступил на шаг и выглядел ошарашенным, возмущенным и недоумевающим одновременно. Я открыл рот, чтобы высказать ему, как ненавижу, как желаю сдохнуть, как… Но не успел: Кристан сгреб меня в объятья и прижал к своей груди. Вырывающийся, негодующий, я бил его по плечам, царапал шею, наступал на ноги. Я наградил его такими определениями, от которых уши сворачивались в трубочку. А Крист стоял спокойно, морщился, когда я задевал его особо яростно, однако из объятий не выпускал и пресечь мои дерганья не пытался. Он молча выслушивал оскорбленья, его кожа на шее превратилась в нечто красное и будто бы расчесанное до крови.
Очнулся я только когда он выругался сквозь сжатые зубы после моего ощутимого тычка ему локтем в грудь. Силы иссякли. Я, тяжело дыша, застыл, позволил ему обнять меня крепче и уткнулся лбом в широкое предплечье Кристана.
- Легче? – спросил он тихо.
Мне лень было даже отвечать. Тогда Морган поднял мой подбородок и заглянул мне в глаза. Он чувствовал себя виноватым и немного удивленным. Он смотрел на меня с сомнением: вдруг снова сойду с ума и ни с того ни с сего начну бушевать. Но у меня уже перед глазами поплыло от слабости. Я ухватился пальцами за пиджак Моргана и практически повис на нем.
- Сволочь, ты обязан извиниться, - слабо потребовал я.
Крист напрягся. Его губы дернулись. Я был уверен: парень скажет "прости" или что-то в этом роде, но Морган неожиданно ухватил меня за волосы, потянул голову вверх и впился в мой рот, будто жаждал высосать из меня жизнь по капле. Он наклонил меня над ванной, так что я вынужден был обхватить его руками, чтобы не рухнуть и не свернуть себе шею. Я не хотел поцелуев ублюдка. Я поднял было колено, дабы пресечь порыв Моргана, но он вероломно поставил свою ногу мне между ног и надавил бедром так, что мой пах терся об эту гребаную ногу. Его губы пытались истово раскрыть мои. Я лишь глазами показывал протест. Я не имел физической возможности остановить его. Я презирал, ненавидел этого парня, но он умело манипулировал мной. Его руки мягко соскользнули с талии на бедра. Засранец кусал мою нижнюю губу и упрямо не закрывал глаз, нагло-фиолетовых. Мне было неудобно висеть над ванной, у меня кружилась голова от слабости. Я устал от своего чувства вины, устал от самобичевания, устал от воспоминаний. Мне нужна была маленькая перезарядка. Мне нужен был короткий перерыв. И Морган предлагал мне забыться. Ублюдок все рассчитал: он уже ласкал языком мои зубы, он яростно сжимал ладонями мои ягодицы, он искрился силой, страстью и агрессией. Гнев, направленный на Моргана, заглушил боль потери. Я открыл рот, как и хотел Кристан. Но если он думал, что я жажду поцеловать его, мерзавец ошибся. Не помня себя, я вцепился зубами в его губы, я поднял руки и, не боясь больше упасть и проломить череп о ванну, вцепился пальцами в волосы Криста. Не ожидавший ничего подобного, Морган ойкнул и отстранился. Мне хватило секунды, чтобы зубами полоснуть его горло, чтобы заставить Моргана заорать от боли и отшвырнуть меня, едко ухмыляющегося, к двери.
- Можешь забыть обо мне, - вытирая кровь с губ, развязно посоветовал я Кристану. – Если не хочешь пострадать, Мистер Король, - поднимаясь с пола, хохотнул я.
Морган очумело хватался за шею, как будто не верил, что такой маленький мстительный засранец, как я, вполне мог дать причитающийся отпор даже будучи полностью истощенным. Губы Кристана приобрели алый оттенок, на подбородке повисла капелька крови. Я зачарованно следил, как эта капелька катится вниз. Мне нравилась растерянность Кристана. Мне нравилось его оторопелое молчание. Мне нравилось, как он сверкает глазами, как возмущенно дергается кадык, как фиолетовое пламя перекрывает радужку. Мне нравилось переигрывать его. Но, каким бы смелым я ни был, мне следовало знать меру и вовремя исчезнуть с глаз величества долой. Пока не стало поздно. Грань между Морганом просто злым и Морганом агрессивно-неадекватным я помнил в деталях.
- Не. Приближайся. Ко. Мне, - четко сказал я, дергая за ручку и выходя победителем из ванной.
К моему вящему удивлению гости разошлись: комната пустовала – лишь едва ощутимый аромат духов Аделии доказывал, что мы все вместе играли в карты. До кресла я добраться не успел: Морган, возмущение которого выливалось через уши, вылетел из ванной, словно зверь – из клетки.
- Ну-ка, иди сюда, - сдавленно позвал он, хватая меня за ворот.
Я впился ногтями в его запястья. Крист начисто проигнорировал мои махинации. Он протащил меня через всю комнату и, резко подхватив под талию, посадил на стол, предварительно размашистым жестом стряхнув с оного все школьные принадлежности, учебники и прочие безделушки.
- За фото я расплатился, не находишь, - указывая пальцем на царапины, рыкнул Крист.
Я сидел на столешнице, скрежетал зубами и негодующе смотрел в фиалковые полыхающие глаза.
- Ты НИКОГДА не расплатишься, Морган, - толкая его плечом, дабы предоставить себе возможность выбраться из сложившейся невыгодной ситуации, тихо просветил я идиота. – Поэтому оставь меня в покое. Исчезни, сукин ты сын! – с чувством прошипел я, когда Крист остановил мои поползновения к свободе, удерживая одной рукой за плечо.
- Ты ведешь себя по-детски, - едва контролируя закипающую ярость, пробормотал Морган. Ему чертовки надоело сдерживаться и мириться с оскорблениями.
А меня подмывало высказать ему, как круто он испортил мне жизнь. По-детски, значит? О, конечно, я веду себя по-детски. Особенно при том, что Кристан, исчадие Ада, каждую минуту втягивает меня в неприятности, при том, что благодаря Моргану мне приходится участвовать в дурацком шоу и при том, что братья Моргана пытаются коллективно изжить меня из Бедфорда. В конце концов, чем я заслужил все эти испытания?
- Ты и твоя ублюдочная семейка… - задыхаясь от избытка неприязни, выдохнул я.
Однако продолжить Морган мне не дал: он заломил мне руку и, мерзко ухмыльнувшись, прорычал:
- Ты перешел черту, Малыш. Не смей трогать мою семью. Ты о ней ничего не знаешь.
Я послал ему столь же едкую ухмылку. Крист был сильнее, он легко удерживал меня на месте. Он по-прежнему с упрямством мустанга подавлял в себе порыв удушить меня, растоптать, уничтожить, что давалось парню нечеловеческими усилиями: Морган чуть-чуть побледнел и с трудом втягивал воздух, словно хотел вдоволь надышаться, но не мог.
- Ошибаешься, - смирившись с фактом, что не выдерну руку из его тисков, поиграл на самолюбии Криста я. – Познакомившись с твоими родственниками, вижу: синдром засранца у вас семейный. Начиная с Моргана-старшего… - хмыкнул я.
Скула Кристана дернулась. Крист рвано выдохнул и залепил мне такую пощечину, что голова метнулась в сторону.
- Чтобы больше не смел так говорить о моем отце, - тихо и безумно отчеканил король всея Бедфорда.
Наконец я вытащил из него того ублюдочного Моргана, с которым мне не терпелось встретиться один на один. Наконец я утону в потоке адреналина и забуду о Лэсли, о том случае, об обиде, о страхах. Наконец я оторвусь от прошлого и схлестнусь с настоящим. С Кристаном Морганом, уже поднявшим руку, чтобы залепить мне очередную затрещину. С Кристаном Морганом, которого я вывел из себя до такой степени, что он наплевал на свои принципы.
- Благодаря твоему распрекрасному папочке я обязан лицезреть твой лик с утра до ночи каждый день, - чувствуя, как горит щека в том месте, где он припечатал мне удар, потешался я. – А к Вулфам у меня особая любовь… - откидываясь назад, словно Морган и не удерживает меня вовсе, любезно просветил я.
У Моргана откровенно сорвало крышу. Он оставил в покое мою руку и вцепился снова в волосы. Он не собирался отвечать на мой выпад. Вместо этого Морган второй рукой сжал ткань моей рубашки. Так ему удобней было устрашать. Но черта с два идиот угадал: от его действий кровь заструилась по жилам бешеным потоком лавы. Я выдержал вторую пощечину, облизался, демонически поглядел на него и с удовольствием двинул локтем ему в подбородок. Крист взвился, захрипел и рванул на мне рубашку. Пуговицы разлетелись. Моя голая грудь во всем великолепии замаячила пред взглядом Его Величества. Я замахнулся, планируя удостоить вниманием солнечное сплетение короля, но он опередил меня: располосовал мою кожу на груди. От боли я зажмурился и вцепился пальцами в столешницу. Кожу обожгло, словно огнем. Тело непроизвольно вздрогнуло. Я сжал зубы. Пальцы на моей груди ожили. Кристан самодовольно повторил процедуру, наслаждаясь моим страдальческим стоном.
- Черт, Морган, - заорал я, пытаясь отстранить его руку.
Морган вопросительно изогнул брови. Царапины, оставленные им, нарывали. Мне казалось, что кто-то невидимый поджег кожу спичкой. Я кусал губы, чтобы не взвыть и не выдать душащих меня болезненных вспышек. А Морган тем временем измывался:
- Наслаждаешься? – насмешливо поинтересовался он, при этом ублюдок с видом утопающего в лаврах царя всея людей хохотнул.
Он придвинулся ко мне ближе и игриво провел ладонью по тому гребаному участку кожи, который не давал мне покоя. Я чертыхнулся сквозь сжатые зубы и стоически выдержал экзекуцию молча. Правда, стоило оное мне таких нервов и такой выдержки, что Морган просто обязан был за это поплатиться. Сверкнув глазами, я уловил момент, когда Крист откроет рот для ехидного комментария. Именно тогда я за неимением лучшего потянулся ладонями к многострадальной шее Моргана.
- Ненавижу!! – сквозь сжатые зубы шикнул я, силясь сжать пальцы и перекрыть приток кислорода в легкие.
Король Всея Бедфорда распахнул глаза и с удовольствием последовал моему примеру – его пальцы обхватили мое горло. Впиваясь ногтями в кожу, Кристан сжал руки. Знакомое чувство удушение, знакомые хрипы, знакомый переизбыток адреналина. Я моргнул. Мне было до дрожи больно, я был уверен: Морган, который окончательно потерял самоконтроль, не отпустит меня первым. Голова уже начала кружиться. Черные точки замелькали перед глазами, в горле пересохло, рот приоткрылся. Я из последних сил не разжимал пальцев, пытаясь победить, пытаясь ответить Моргану взаимностью, пытаясь сохранить остатки гордости… Потолок дрогнул и завертелся в медленном танце, предметы потеряли очертания. Пора было кончать с самодеятельностью. Руки бессильно опустились вдоль туловища. Кристан опустил голову и хватнул ртом воздуха. Он позволил мне в награду минуту передышки - разжал немного пальцы. Я жадно дышал. Мысли испарились – перед глазами стояло перекошенное злобой, звериное лицо Моргана. Расфокусированный взгляд буравил мои побелевшие губы. Стоп-кнопку послали к дьяволу: Морган, все ещё несильно пережимая мне горло, наклонился и зубами вцепился в мои губы. Мы вернулись на отправную точку сегодняшних разборок: Морган вернул все на свои места – едва не ломая ребра, обнял, откинул мне голову назад так, чтобы ему удобней было истязать мои губы, и прорычал нечто, смутно напоминающее "Малыш". Я вернул зверство его поцелуя, с пристрастием возвращая укусы. Мне стало жарко, моя грудь ныла каждый раз, как Морган специально терся о меня рубашкой. Это было невыносимо. Не осознавая, что делаю, не прерывая идиотского поцелуя, я рванул на Моргане рубашку так же, как он это сделал с минуту назад. Крист, не ожидавший ничего подобного, оторвался от моих губ и шокированно посмотрел на распахнувшуюся рубашку. Его взгляд потерял всякую осмысленность. Сглотнув, Морган поднял глаза на меня. Его лицо было в непростительной близости от моего: каждый прокус, каждая капелька крови, каждая царапина на шее видны были как на ладони. Я почувствовал нестерпимый жар. Мне не хватало губ Моргана на своих губах. Я рвано вдохнул и положил ладонь Моргану на предплечье. Большой палец коснулся царапины. Мне понравилось, как Морган замер и потянулся ко мне: я с любопытством юного исследователя провел ладонью вверх – до линии начала волос. Крист взвыл. Ему было остервенело больно. Но он позволил мне мучить его дальше. Взамен Король Всея Бедфорда притянул меня к себе так, чтобы прижаться вплотную. Настала моя очередь вздрагивать: горячая кожа Кристана, соприкоснувшаяся с его "милым подарком" на моей груди, вызвала бурю эмоций. Морган усмехнулся. Похабно облизав губы, он стащил с меня рубашку и тут же скинул свою.
- Продолжим? – усмехнувшись, предложил он.
Мне до жути захотелось стереть этот самодовольный оскал. Именно поэтому я, скривившись, упрочил свое знакомство с изучением его шеи. Морган задохнулся и проглотил собственные слова.
- Не зарывайся, Морган, - сам находясь на грани боли, посоветовал я.
Крист удобно устроил свои руки на моей спине. Они лапали меня грубо, ставя синяки, желая причинить страдания. В ответ я тоже оставил в покое горло Его Величества и обе ладони по примеру Криста положил ему на спину. Мы молча продолжали дуэль: я повторял все, чем меня награждал Морган: от щипков и поглаживаний до царапин и невесомых ударов. Таким образом, Кристан испытывал на своей шкуре все, что адресовал мне.
Он стоял между моих разведенных коленей. Возбужденный, красный, хрипящий от боли и жажды выпить меня полностью, без остатка. Его губы уже без предупреждения раскрыли мои. Наши языки нашли свой агрессивный, бесноватый танец. Мы словно боролись за первенство, будто не хотели уступать. Меня трясло от ощущений: саднящая кожа, исполосованная спина, которую Морган продолжал истово терзать, его горячий язык у меня во рту, его стон мне в губы, его рельефное тело, жмущееся ко мне – все вызывало во мне соответственный отклик. Я потерялся в чувствах. Боль на грани наслаждения, злость, агония и похоть, смешанные воедино, до одури заводили. Я уже потерял смысл терзать Кристана. Я не справлялся с собственным телом: казалось, жар обжег даже волосы. Я повис на Кристане. Все чувства обострились. Когда Морган, не прерывая поцелуя со вкусом крови, потянулся к моей ширинке, я отполз подальше, чтобы Кристану было удобнее потянуть за язычок. Но Морган и не собирался расстегивать молнию: он, хмыкнув, вжал свою ладонь мне в пах. Я оторвался от его губ. Голова сама наклонилась назад. Я застонал. Кристану открылся шикарный вид на шею. Он с видом вампира припечатал мне укус как раз под ухом.
- Больно, Малыш? – шепнул он.
У меня перехватило дыхание. Его рука прижалась к ширинке теснее. Распахнув глаза, я встретился с полным торжества взглядом Моргана. Черт, он получил то, что хотел. Он… сукин сын! Если я позволил бы ему наслаждаться победой, я не был бы Гордоном Фишером.
- Не больнее, чем тебе… - хрипло отозвался я, рывком расстегивая его ширинку и просовывая руку в трусы.
Крист взвыл, когда я сжал у основания его вставший по струнке смирно член.
- Ты пожалеешь, - пообещал он, глядя мне в глаза.
Зрачки расширились до невозможности, Кристан покраснел от возбуждения. Он тяжело дышал, однако вместо того, чтобы покориться, вообще убрал руку, такую, черт его возьми, сейчас нужную.
- Ты ничего не получишь, пока не попросишь, - заявил он, сглатывая гласные и спотыкаясь на согласных.
Говорить Моргану определенно было тяжко. Его тело напряглось, его ладони ласкающее гладили мои плечи, ерошили волосы и пробуждали во мне нечто, смутно напоминающее необузданность.
- Я оторву… - мне не хватило духу сказать, что именно я оторву, если Крист не соизволит подчиниться.
Король Всея Бедфорда невесомо погладил меня по щеке и лизнул в губы. Он проехался языком по ранке, и меня прошило желанием, словно током. Я потянулся губами к губам Кристана, но ублюдок со смехом отвернулся. Вместо того чтобы получить поцелуй в губы, я чмокнул засранца в скулу и от досады сжал ладонь чуть сильнее.
Морган повис на мне, обхватил руками за шею и прошептал на ухо:
- Хочу кончить для тебя, Малыш. Покажи все, чему я научил тебя в прошлый раз.
Его слова, пошлые и вызывающие, лишили меня разума. Я прижался паком к его ноге. Морган послушно согнул её в колене и немного двинул. Я чуть со стола не соскочил, лишь бы усилить соприкосновение. Морган и тут опередил мои порывы: он мягко обнял меня и погладил по истерзанной спине.
- Тише, Малыш. Мы только начали. Тише, - пробормотал он, благодарно поцеловав меня в висок, когда я ослабил хватку на его члене.
- Ты ублюдок, Морган, - слабо прошептал я, поглаживая головку.
Я знал, что Моргану такое нравится. Хоть он и был опытнее и выдержаннее, я все ещё помнил, как метался этот опытный и выдержанный парень, когда я мило играл с уздечкой. "Посмотрим, насколько тебя хватит, Кристан!" – сжимая губы, подумал я.
Кристан играл с моими волосами. Его нога лениво поглаживала меня, отчего я медленно сходил с ума. Впрочем, я был прав: Кристан недолго выносил мои эксперименты. Стоило мне по-особенному быстро двинуть рукой – и король выгнулся. А в следующий момент я уже сидел без брюк и без трусов перед Его Величеством, который уверенным движением выдернул мою руку из своих трусов.
- Что ты… - недоуменно моргнул я.
Крист без лишних объяснений приблизился ко мне вплотную и соединил наши члены вместе. Я почувствовал, как его тепло передается мне, я чувствовал, как ответно дрогнул мой член, явно порадовавшийся такому воссоединению. Смущенный, возбужденный, я распахнул глаза и уставился на Моргана, который понял: меня сейчас пробьет на вопросы. Поэтому притянув мою голову, Морган проглотил все слова. Движения его руки были рваными. Плоть, касающаяся моей плоти, была горячей и отзывчивой. Я таял, покорившись опытному партнеру. Очередной грубый поцелуй – и я начал откидываться назад. Если бы Морган не поймал меня за талию, я бы встретился макушкой со стенкой. Чтобы не повторить ошибки я самозабвенно закинул болтающиеся без дела руки Кристану на шею - он был оным очень доволен. Даже оттянул зубами мою губу и потом с диким азартом ринулся выцеловывать шею.
А меня тем временем уносило. Напряжение прошедших дней, накопившееся и заскорузлое, отступало. Я расслабился и позволил себе кончить. Моргану пришлось удерживать меня на столе крепче, потому что, выплеснув в руку Кристана сперму, я почувствовал такую слабость, что обмяк и едва не выключился.
- Малыш? – позвал Кристан, задыхаясь.
Я машинально открыл глаза и измотано улыбнулся ему уголками губ. Глаза закрывались сами собой. Я ещё был в сознании, когда Морган сжал свой член моей рукой и провел ею вверх-вниз. А вот о том, когда он кончил и обо всем, что произошло позже, я мог только догадываться, потому что, вымотанный, истощенный эмоционально и физически я просто-напросто уснул.
Когда мистер Сандерз совершал свой обход он застал умиротворяющую картину: мистер Фишер посапывает в постели, обняв подушку, а мистер Норган, развалившись в кресле, читает какую-то странную тетрадку и довольно улыбается. Черкнув в журнале, что парочка Фишер-Морган нарушениями не страдает, Сандерз тихо затворил дверь. Знал бы мужчина, что сделал бы мистер Фишер с мистером Морганом, коли знал бы, что ублюдок без спроса взял почитать его рассказ…
Впрочем, проснувшись утром с ломотой во всем теле и с жуткими ссадинами и царапинами, я и так жаждал угробить уже вскочившего и умотавшего на воскресенье домой Криста! Чтоб ему! Губы – сплошное алое пятно, спина – место полевых военных действий, о груди я вообще молчу!!
*
Утро не радовало положительными эмоциями: воспоминания вчерашнего вечера, воспоминания о Моргане, жмущем меня к столу, навевали неприязнь к самому себе. И, нанося на царапины заживляющую мазь, я злился и укорял себя за излишнюю щепетильность: мог бы просто не рассказывать о Лэсли. Чего мне стоило придумать какую-нибудь идиотскую историю? Разве обязательно было выворачивать перед почти незнакомыми мне людьми правду? Натягивая на себя водолазку, я тяжело вздохнул и, пометавшись в расстроенных чувствах ещё какое-то время по комнате, решил попытать счастья в кабинете директора. Должен же я был позвонить родителям?! Наверняка мама вся извелась из-за моего долгого молчания. Схватив учебник по этике и прихватив для верности карандаш и стикеры, дабы выделить и отметить все что нужно в тексте, я тускло потопал по коридору. Дабы избежать прошлых ошибок, я уверенно и громко постучал в дверь и, не дождавшись ответа, воровато заглянул внутрь. Ни директора, ни секретаря не было на месте. Облегченно вздохнув, я без разрешения шагнул к телефону и скромно набрал наш домашний номер. Приятный баритон отца сразу же поднял мое настроение на несколько отметок вверх. Вкратце рассказав о том, как я здорово живу и какие прекрасные тут учителя, я намеренно перевел тему, когда отец поинтересовался, какие отношения у меня сложились с одноклассниками и не сложно ли мне находить общий язык с соседом по комнате. К счастью, допытываться мой всепонимающий папа не стал. Вместо этого он передал трубку маме, которая уже изнывала от радости услышать мой голос.
После разговора я почувствовал прилив сил. Распрямив плечи, я уже увереннее, чем прежде, прошелся по Бедфорду. Заняться, кроме этики, мне было нечем, поэтому я скучающе уставился в окно. Усевшись на подоконник, я проигнорировал пару приветливых окликов одноклассников, которые с чемоданами и спортивными сумками сновали по фойе. Меня привлекла сцена, разыгравшаяся у ворот Бедфорда. Краем глаза поймав ускользающую тень Томми, который торопливо приближался к черному кадиллаку, припаркованному недалеко от задних ворот Бедфорда, я заинтригованно следил за парнем взглядом. Впрочем, мое внимание не было напрасным: следом за Томми, бледным, потрепанным и очень расстроенным, из школы вышел Трой. Причем последний определенно имел виды на милую беседу с братом, потому как он тут же окликнул младшенького. Томми даже не повернул головы в сторону брата. Он выпрямился и ускорил шаг. Мне было отчетливо видно, как перекосило Троя от гнева. Красный, сжимающий челюсти, он догнал Томаса и, схватив за руку, развернул к себе лицом. Их разговор был коротким: Трой обронил что-то очень резкое и потянулся к подбородку Томми. Тот не ответил и, закрыв глаза, отвернулся от брата. Губы Томми были разбиты, шею он тщательно прикрыл шарфом, походка, как я уже успел заметить, изменилась: мой соперник по учебе двигался со странной тяжестью, будто шевелить ногами ему было ужасно больно. Томми не смотрел на своего ублюдочного брата. Он сжал губы и по-прежнему продолжал пилить взглядом асфальт. Трой злился, в его синих глазах появилась поволока жестокости, но, тронув брата за щеку и увидев, как боязливо тот отступил, Вулф-старший отдернул руку и отшатнулся. Они, держась на приличном расстоянии друг от друга, дошли до машины. Трой культурно открыл перед братом дверь и помог ему забраться внутрь. Потом кадиллак рванул с места. Я остался переваривать происходящее.
Братья Вулфы вызывали во мне целый спектр вопросов. Их поведение, их странные отношения, их планы насчет меня – всё волновало мысли, все казалось непонятным и подозрительным. Но ответов на свои вопросы, естественно, сидя на подоконнике, я не получил бы. Да и сомневаюсь, что Вулфы так просто сдадутся и выложат на блюдечке с голубой каемочкой все свои карты передо мной, коего они считали всего лишь помехой на своем пути.
Дабы отвлечься от размышлений, я открыл учебник. Мне часа хватило, чтобы основательно разобраться в материале. А потом стало снова скучно. Погода не располагала к прогулкам по городу, Эн уехал, Моргана тоже не было. Так что я как неприкаянный бродил по Бедфорду в поисках приключений. И, надо признаться, я их нашел. Уже к пяти часам, измучив себя бездельем, я, прогуливающийся по дальнему коридору, услышал какие-то странные звуки, доносящиеся из пятьсот шестой. Каково же было мое изумление, когда, попытавшись приоткрыть дверь, я обнаружил, что оная заперта на ключ. А за закрытыми дверями происходило что-то поистине любопытное.
- Если уложу тебя на лопатки, будешь на коленях стоять перед руководством, Арчи, - услышал я иронично-подтрунивающие нотки в голосе Сандерза.
И голос директора тут же отпарировал в уже привычной мне язвительно-хамской манере:
- Ты, Кенди, со времен юности меня не завалил ни разу. Так что закрой пасть и прекрати мечтать.
Потом звуки возни внушили мне ярое желание всеми правдами и неправдами поглядеть хоть мельком, что же происходит. Но, увы, помимо заглядывания в замочную скважину мне ничего не светило. Так что, топая около двери, я изнывал от интереса и кусал губы, не имея возможности потешить свое самолюбие.
Прижавшись к стеночке и улавливая каждое движение в классе, я сделал вывод, что директор растерял свои навыки боевого мастерства, ибо смех Сандерза и подколки, типа "И это всё, Арчи?" или "Слабый хук, немощная подсечка… Стареешь, Арчи". Арчи, не отставал по части выговоров, но его высказывания содержали такой нецензурный характер, что у меня уши в трубочку сворачивались. Но как мне показалось, хоть псевдодиректор пыхтел и плевался ядом, он радовался перспективе померяться с кем-то силой. Когда что-то или кто-то упал на пол, я удивленно схватился за ручку двери.
- Мечты сбываются, Арчи, - самодовольно сообщил Сандерз.
Его высказывание посмешило. Грубые нападки Арчибальда, который проклял своего противника, как нельзя лучше говорили о том, что в скором будущем Бедфорд, скорее всего, обзаведется новым клубом – клубом борьбы или чем-то подобным.
Задумчиво юркнув в арку, чтобы не попасться на глаза директору, вылетевшему из кабинета, словно злобный гном, я хихикнул, отметив, что после стычки с комендантом грим Арчибальда сполз и одежда повисла мешковатым нечто. Придерживая штаны, чертыхаясь, директор, багровый от злости, мечущий глазами молнии, рванул прочь от Сандерза, который, потный, но абсолютно довольный, с видом человека, выполнившего свой долг, прижавшегося щекой к дверному косяку.
- Арчи, завтра давай как раньше… Если ты все ещё помнишь…
И я лицезрел грозного мистера Арчибальда, обернувшегося и застывшего в шаге около меня. Приосанившись, вдохнув в себя воздух, директор поглядел на коменданта в упор и, похабно, совсем не по-Арчибальдовски ухмыльнулся:
- Готовься умереть, удолбок. Не забудь свой Глоки* зарядить. (*Glock 17 (Глок 17) — австрийский пистолет. Он стал первым образцом вооружения, разработанным этой фирмой.)
Сандерз ухмыльнулся ничуть не приличней. Он выпрямился во весь рост и отсалютовал Арчибальду.
- Жестокие игры? – подмигнул он оживившемуся гному Бедфорда. - Что ж…
Они обменялись одинаково многообещающими взглядами, после чего мнимый мистер Арчибальд, утопая в предвкушении завтра, отправился восвояси – очевидно, чтобы привести в порядок свой образ степенного добропорядочного блюстителя правопорядка. Мистер Сандерз же, глядя ему вслед, определенно о чем-то размышлял.
Я вжался в стенку и притворился бездвижным и безмолвным. Благо, директор и комендант были увлечены своими подвигами и предстоящей новой схваткой. Я так и остался незамеченным.
В Бедфорде становилось все горячее и горячее. Меня окружали тайны. И я жаждал, как подверженный синдрому неконтролируемого риска человек, раскрыть их все. Я уже знал, что буду первым вступившим в клуб Сандерза. Как же я хотел выпытать из загадочного Кенди хоть огрызочек правды, хоть маленькую подсказку. Как же мне не терпелось раскрыть их с директором парочку. Как же хотелось докопаться до истины…
Но до этого было безумно далеко. Поэтому весь остаток вечера я ломал голову над тем, как подобраться к директору и его знакомому поближе, не дав оным понять, что мне известно всё про их маскарад.
*
Однако уже в понедельник рассуждения подобного рода отступили на второй план. Началось время очередной репетиции. Аделия блистала поярче декораций, которыми щедро был завален зал. Мистер Сандерз мрачно осматривал все это великолепие и под щебетание мисс Пейдж нерасторопно крепил фонарики к торцу сцены. Мистер Арчибальд тоже не скучал: ему досталась ещё более ответственная миссия – он перекладывал за кулисами костюмы. Собственно, ученики тоже не остались без дел. Морган и Брановски, состязаясь в мерзопакостности выражений, силились передвинуть фортепиано.
- Мальчики, перестаньте заниматься ерундой, - верещала Аделия, помахивая ладонью, дабы обратить на себя внимание. – Андрей, оставь в покое инструмент и come on на сцену! – срываясь с места и подскакивая к спокойному и невозмутимому Томми, рявкнула она, даже не глядя на Эна.
Тот прошипел себе под нос "Вот этого я как раз и боюсь…" и попытался скрыться в арочке, пока мать не позвала его снова.
- Брановски, ведешь себя как трус, - постукивая пальцами по фортепиано, усмехнулся Морган.
Мисс Пейдж водрузила на голову Вулфа ведьмин колпак и задорно рассмеялась.
- Томми, а давай добавим изюминки номеру, - хватая его за щеку, проворковала женщина.
Ее короткое черное платьице мелькало то там, то здесь. Актриса, кажется, контролировала всех. И лишь я и Ро были не в её компетенции. Но и тому была уважительная причина: Ро не пришел на репетицию, ибо не вернулся в школу, а меня миновала участь оказаться под каблуком матери Брановски, потому что я просто-напросто едва зашел в зал.
- Мисс Пейдж, - вскакивая на ноги и резво кидаясь на помощь Моргану и Брановски, жалобно простонал Томас, сбрасывая широкополую шляпу на кресло, - я придерживаюсь традиционных вкусов в выступлении…
Смешок я так и не подавил. Именно оное стало для меня катастрофой. Все присутствующие облегченно выдохнули, когда Аделия, разглядев на лестнице вновь прибывшего меня, со скоростью горной ламы подскакала ко мне.
- А вот и наш незадачливый говорун, - чмокнув меня в лоб в знак приветствия, расплылась в улыбке она и хлопнула меня по попе. – Я позавчера так растрогалась после твоего рассказа про брата, что не могла уснуть… - призналась она заговорщически.
Я смущенно потупил взгляд. Мне было непривычно, чтобы женщина, особенно знаменитая артистка, висла на мне и, дружески подсмеивая, тянула куда-то за собой.
- Гордончик, - придумывала она мне уменьшительно-ласкательные прозвища на ходу, - ты же не откажешь старой, но безумно красивой женщине в последнем удовольствии – увидеть сына, играющего блестящую роль на школьной сцене… - на этих словах она жалобно посмотрела на меня, при этом не забывая удерживать меня рядом обеими руками.
Мы с Эном среагировали одновременно. Брановски возмущенно рыкнул "мам!", а я, залившись краской, пробормотал "конечно…". И мама Эндрю, метнув в него убийственный взгляд, рявкнула уже без ноток сердоболия:
- Живо репетировать, Андрей, пока я не разозлилась…
Я аккуратно отцепил от себя пальцы Аделии и, чтобы не попасть в немилость, суетливо отправился на сцену, куда, отнекиваясь и ругаясь с матерью, как на смертную казнь, шел мой друг.
Наше выступление было ужасным… Во всяком случае в течение номера я узнал, что у меня "кривой голос", что "ходить по сцене нужно по-особенному, по-божественному", а также что "руки нужны для того, чтобы привлечь внимание зрителя, а не для того, чтобы размахивать ими как лопатой на грядке!". Эндрю тоже открыл для себя много нового. Например, после его едкого комментария насчет неуверенного чтения сценария мисс Пейдж поднялась на сцену и, пнув сына на виду у собравшихся и вдоволь веселящихся зрителей, схватила его одной рукой за щеки так, что губы Эна вытянулись трубочкой вперед.
- Простите, учитель… - произнесла Аделия, шевеля губами Эндрю.
Зал рухнул. Мне тоже пришлось отвернуться, чтобы не взбесить и без того расстроенного Брановски ещё паче.
Спустя пять минут препирательств сценка продолжилась. И мне тоже досталось на орехи. Но несмотря на жгучий стыд, несмотря на критические замечания Аделии, я не чувствовал себя посмешищем. Во всяком случае, впоследствии все участники подверглись такому же позору, что вернуло мне самодостоинство. Ровно до того момента, как мы с Морганом начали танцевать в паре.
Придуманные Аделией движения были не столь сложными, но проблема была не в том, чтобы повторить их, а в том, что нам надо было сделать это слаженно. А так как я старательно отстранялся от Криста, номер слаженным не получался. Постановщик злился, Морган подначивал, я сопел… И мы вновь и вновь часами повторяли одно и то же.
- Фишер, у тебя вообще есть задница? – рухнув в кресло и вырубив музыку, под которую мы выплясывали, наорала на меня Аделия.
- Мисс Пейдж! – возмущенно рыкнул я, взмыленный, потный и едва переводящий дыхание.
- Ади, задница – это его больная тема, - расхохотался Крист, шлепнув меня по этой самой больной теме.
В ответ я накинулся на него. Мы скрестили руки и боролись с минуту, пока, передохнув, Аделия не встала и не замахала свернутым в трубочку сценарием.
- Крис, покажи этому идиоту, как надо работать бедрами… - звонко потребовала звезда известных мюзиклов.
Крист даже пальцы разжал. Он выставился на меня с такой пошлой улыбочкой, что я закусил губу и смерил его негодующим взглядом.
- Боюсь, Фишер не оценит моего урока… - хохотнул Морган, намеренно приближаясь ко мне.
- Что за бред. Крис, просто научи его правильно прогибаться в танце… - отмахнулась мисс Пейдж, не замечая, как сузились зрачки Криста и как он рвано выдохнул.
- Не… не смей… - отступая, пролепетал я.
Красный от стыда и перенагрузки, я смотрел на Моргана снизу-вверх и, проклиная диктаторство Ади, не имел никакой возможности избежать "урока".
Крист поймал меня очень быстро: он привычно перехватил меня за талию и придвинул к себе.
- Морган, я вижу, ты сегодня в свитере с огромным воротником, - прошипел я, поворачивая голову так, чтобы заглянуть в озорные глаза Кристана. – Если не хочешь носить его пожизненно, уберись.
Король Всея Бедфорда фыркнул. Он немного опустил ладонь и шепнул мне на ухо:
- Почувствуй, - обжег он меня своим дыханием, - как плавно должен двигаться твой пресс.
Морган пробежался пальцами по моему торсу, будто играл на пианино. Он прижался ко мне всем телом и теперь плавно шагнул вперед, вынуждая меня податься бедрами следом.
- Кристан, - все ещё глядя на него, пробормотал я. – Хватит! Я понял!
Морган ничуть не смутился: он выставил колено вперед и раздвинул чуть-чуть мои ноги.
- Запомни положение ног, Малыш, - незаметно поцеловав меня в щеку, негромко просветил он. – Иначе танец будет смотреться убого.
Я скосил глаза на зрителей, но, к моему вящему изумлению, их всех уже вовсю привлекала к активным действиям Аделия. Так что Эн заменял Ро и в сторонке репетировал с Томми фокусы. Директор же и комендант под пристальным надзором актрисы ринулись украшать зал, словно от этого зависела их нечестная подставная жизнь. На нас с Кристом никто не смотрел. Шум и суета, царящие в зале, поглотили всё вокруг. Даже воздух, казалось, заискрился энергией.
- Не делай резких выпадов, - мягко направляя мое тело вперед, посоветовал Его Величество.
Мне уже стало трудно дышать. Меня безумно отвлекал эротический подтекст движений Моргана, который упирался в мои ягодицы своей ширинкой.
- А теперь ррраз, - перемещая руки мне на таз и делая торопливый шаг, сообщил Морган.
Движение бедер и впрямь получилось удачнее, чем раньше. Но вслух я мрачно сказал иное:
- Откуда такие познания? – и, дождавшись, когда он улыбнется, колко дополнил: - Королю фей обязательно правильно работать бедрами?
Но наперекор моему ожиданию поиграть на его нервах, Крист радужно рассмеялся. Его ладони лежали все там же, его смех осел на моей коже, его навязчивая близость раздражала.
- Ну что ты, - предвосхищая мои попытки вырваться, обнял он меня покрепче. – Движения бедер я досконально изучил совсем не на танцах, Малыш… - он подул мне в ухо и вероломно повернул мою голову влево, чтобы полоснуть страстным взглядом.
- Помнится, тебе эти самые движения очень даже нравились… - Король Всея Бедфорда намеренно шевельнул тазом, что заставило меня повторить движение. – Может, сегодня поработаем над пластикой? – нахально предложил он, наблюдая, как мои глаза звереют.
- Почему бы и нет, - кивнул я, поднимая локоть.
Крист задохнулся от удара, но довольная улыбка с его лица так и не сползла даже когда он вынужден был отпустить меня.
- Мисс Пейдж, - видя, что Морган подбирается ко мне снова, окликнул я маму Эна. Та обернулась и одарила меня такой ослепительно негодующей улыбкой, что я на секунду замялся.
- Кристан жалуется, что ему не хватает времени на тренировки… - криво улыбнувшись позеленевшему от злости Моргану, с видом праведника сообщил я Аделии.
Та взмахнула гривой сегодня перекрашенных в рыжий волос и мило посоветовала мистеру Моргану сейчас же заткнуться и заняться делом, ибо концерт уже на носу. Далее все наши па отслеживались внимательной постановщицей, так что возбуждение и нецензурные мысли, одолевающие Моргана, очень быстро испарились.
Пять часов к ряду мы исполняли каждый свою роль. Я едва шевелил конечностями. Все остальные бедфордовцы выглядели не лучше. Нас словно пропустили через мясорубку. Мясорубку по имени Аделия Пейдж. И никто не рискнул вопросить, сколь долго ещё будет длиться безобразие, именуемое репетицией, так как монстр актерского мастерства за оной вопрос даже директора заставила трудиться вдвойне усерднее. Только после слов "закончили" я ощутил облегчение. Как оказалось, зря.
Когда мы выходили из зала, Морган потребовал у директора разрешения посещать бассейн ночью, так как ноги его пришли наконец в относительный порядок и Королю Всея Бедфорда приспичило наверстать упущенное за короткие сроки.
- Я не позволю вам одному посещать бассейн, - отрезал мистер Арчибальд, явно уставший за сегодняшний день и мечтающий хлебнуть горячительного.
К тому же, могу поспорить, в директоре ещё теплилась надежда на поединок с Сандерзом. Тот, кстати, вяло разминал плечи и в пол-уха выслушивал говорящего.
- Да что я могу сделать с вашим бесценным бассейном? – вспылил Крист.
Мы уже вышли в коридор, и я собирался отправиться в комнату, прилечь, присесть… да, черт, сделать что угодно, лишь бы унять зуд и боль во всех мышцах.
- Мистер Морган, в ваших способностях портить школьное имущество я не сомневаюсь, - бросил директор, намереваясь избавиться от Кристана как можно скорее, однако Морган был на удивление настойчив: он ухватил директора за лацканы пиджака и грозно рыкнул:
- По вашей вине я проиграю в соревнованиях! – это было серьезным обвинением.
К тому же, в разговор включилась мисс Пейдж, которая накидывала на плечи шарфик.
- О, Арчи, это жестоко! – не преминула вмешаться она. – Мальчик так жаждет поучаствовать…
Новой атаки Аделии Арчибальд бы не выдержал. Прорычав что-то нечленораздельное, директор повернулся ко мне и, натянув на себя вежливую улыбку, полупопросил-полуприказал:
- Мистер Фишер, проследите, чтобы мистер Морган не разнес бассейн Бедфорда на кусочки, - положив мне руку на плечо и взглядом пресекая возражения, он прошипел сквозь зубы:
- Мистер Сандерз любезно откроет вам бассейн.
Я вздрогнул. Пол пошатнулся. Я облизал губы. Страх сковал меня по рукам и ногам. Я понимал, что не смогу переступить порога бассейна, как понимал, что Колумб открыл Америку. Но мое мнение было директору безразлично.
- Ведь вы, кажется, заинтересованы в участии мистера Моргана? – заметив, как я потянулся к нему, чтобы попросить о пересмотре решения, риторически поднял брови директор.
Я беспомощно кивнул. На этом споры завершились.
Комендант торжественно вручил мне ключ, прочитал длинную лекцию о том, чего следует избегать в бассейне, и отпустил на все четыре стороны.
Покрываясь холодным потом, я открыл нужную дверь и застыл на пороге. Как сказать Моргану, что я панически боюсь воды? Как объяснить, что, находясь близ большого её количества, я едва не падаю в обморок и возвращаюсь мыслями в свое детство?
- Поторапливайся! – ворвался в мои размышления голос Криста.
Парень толкнул меня плечом, и мы оказались в неосвещенном, полном хлорки и кристально чистой воды помещении.

@темы: эротика, ориджинал, в процессе, слеш, "Мой личный ад", роман