Глава 5. О пользе тяжкого труда.

[Natanella]

Поздняя осень принесла с собой ностальгию и обреченность. Дождь косыми прядями полосовал окно, листья пачками летели с деревьев, небо затянулось хмурыми тучами, солнце выглядывало изредка – на минутку. Оттого настроение тоже оставляло желать лучшего. Пятница началась с того, что я запустил подушкой в трезвонящий будильник и закрыл уши руками, когда настойчивый звон не прекратился. Утопая в простыне, вертясь с боку на бок, я понял две вещи: первое – спать уже не хотелось, и второе – надо что-то делать с утренним стояком. Помучившись ещё немного, я все-таки встал и уже привычным шагом направился в душ, чтобы снять напряжение, но, уже забравшись под холодную воду, отрешенно подумал: а почему, собственно, мне немного не расслабиться с утра?
Мысль эта показалась более чем убедительной, потому в следующий момент я уверенно сжал член в ладони и принялся ласкать его. Откинувшись на стену, закусив губу, я с упоением наслаждался своим занятием. Сознание было чистым, я старался как можно меньше тревожить воображение, ибо прекрасно помнил, чей образ оно мне непременно подкинет.
И все же, гася подсознательное, я лишал себя самого яркого, самого сладкого удовольствия. И долго такое продолжаться не могло. В мозгу что-то переклинило, я вдруг вспомнил Кристана, пустой класс, его последний поцелуй, его губы на моих мокрых щеках, хриплое "не плачь, малыш" и… кончил. Бурно. Так, что сполз по стеночке на холодный кафель пола.
- Черт! – закрывая лицо руками, пробормотал я. – Черт!
Даже будучи на расстоянии километра от Моргана, даже отомстив ему по полной программе, я все равно был болен им. Он захватил мой рассудок, въелся в память, и вытравить его было… невозможно.
- Черт! – ещё раз буркнул я, осознавая свою полную беспомощность.
Остаток утренних процедур я выполнил автоматически, стараясь не смотреть на себя в зеркало. Будто боялся, что на лице отразится печать влияния на меня Кристана.
В комнату я вернулся злой на себя, чистый телом, но не сердцем. Тяжелые думы и предчувствия не отпускали ни на миг. И, под конец измучив себя, я плюнул на нудный самоанализ, который все равно ни к чему путному не привел бы, и покосился на часы.
Половина двенадцатого! Я определенно опаздывал!
Следующие десять минут я истошно метался по спальне в поисках нужных учебников, а когда наконец собрал все, необходимое для занятий, очень быстро натянул на себя школьную форму и пулей рванул на урок. Мысли о Кристане как-то разом сменились переживаниями по поводу предстоящего экзамена. Экзамена. Уцепившись за это слово, я сначала никак не мог понять, почему именно оно так волнует меня.
Но добежав до дверей актового зала, я резко затормозил. Улыбка озарила мое лицо, глаза загорелись предвосхищением, и я лениво подумал: "Как все-таки здорово, что директор иногда устраивает такие тестирования, на которых собраны все потоки!" Вот что не давало мне покоя со вчерашнего вечера, вот что терзало мозг: я абсолютно забыл, что мистер Арчибальд назначил экзамен на пятницу – день, предшествующий законным выходным.
Я облизал вдруг пересохшие губы, сглотнул комок радости, вставший в горле, постарался отогнать фантазию о Кристане, врывающемся в класс, пышущего ненавистью и обидой, обритым наголо, осмеянным… В общем, в аудиторию меня втолкнули, причем достаточно грубо. И, обернувшись, я увидел за спиной весьма нервного Эндрю, который, как я и предполагал, наконец вернулся из своей незапланированной поездки.
- Ничего не произошло, пока меня не было? – не здороваясь, спросил он. Его проницательные карие глаза испытывающе вглядывались в меня, но я сделал совершенно невинный вид, потрепал его по плечу и успокаивающе ответил:
- Не будь параноиком, Эн! Ты же уезжал не на год, а на пару дней. Неужели ты думаешь, что за этот срок я мог вляпаться в неприятности? – послав ему обворожительную улыбку, которая должна была доказать беспочвенность его опасений, я мысленно добавил "ну, или почти не вляпался…".
Взгляд Эндрю стал ещё более подозрительным, он отстранил мою руку, пару секунд помолчал, а потом иронично выдал:
- То есть, ты считаешь нормальным, что по сети гуляют фотографии, на которых ты лежишь, прикованный к кровати, а на твоей груди аккуратным кристанским почерком выведено "я бл*ядь"?
Когда он сказал это своим спокойным тихим голосом, мы уже дошли до второго ряда, и я, споткнувшись о ступеньку, чуть не упал.
- Откуда ты… - резко повернувшись лицом к Брановски, зашипел я, но тут же осознав, что этим подтвердил его предположение, прикусил язык.
Я чувствовал, что щеки горят и что от любопытного взгляда друга меня начинает потряхивать, но, намеренно безразлично хмыкнув, я отчеканил:
- Он за это уже поплатился.
И, не дожидаясь, пока Эндрю начнет свои нравоучения, ловко перевел тему разговора.
- Чем ознаменовалась для Бедфорда твоя отлучка? – получилось, вроде бы, даже беззлобно. Однако меня немного покоробило желание Эндрю залезть мне в душу. Наши отношения не дошли ещё до той стадии, чтобы откровенничать.
Видимо, я попал в цель: выражение лица Брановски диаметрально изменилось – настороженность упорхнула из взгляда, упрямые складки на лбу разгладились, ресницы дрогнули, словно предвосхищая торжественную речь.
- Собственно, скоро я сообщу по радио всей школе, - в голосе тоже произошли изменения: серьезный тон уступил место шутливому, и я позволил себе расслабиться – буря миновала, Брановски определенно больше не будет пытать меня расспросами.
- Да ладно, мы же друзья! – подхватил я эстафету. – Неужели все так секретно?
Мы прошли на третий ряд и заняли места по центру – не близко и не далеко от кафедры преподавателя. Эндрю сел рядом со мной, глянул по сторонам, отчего я прыснул в кулак:
- Ты прямо мистер Х! Боишься разоблачения!
Мы оба хохотнули над моей шуткой, и Брановски все же сломался. Желание поделиться новостью пересилило, и он шепотом сообщил:
- Администрация выбила разрешение у Учебного совета на то, чтобы на воскресную дискотеку пригласили девочек из женской гимназии, - глаза Эндрю подернулись поволокой, и я тут же понял, почему:
- Гордон, я видел этих девочек, когда передавал их директрисе пригласительные. Все, как одна, прелестны! – он затараторил с бешеной скоростью, я еле успевал улавливать суть. Эндрю нахваливал будущих гостей Бедфорда, восхищаясь их красотой, умом, и мне было почти смешно смотреть на друга со стороны. Никогда не подумал бы, что он такой бабник!
- Могу поспорить, они даже тебе понравятся! – пригрозил Брановски, видя мой скучающий взгляд. – Так что пообещай, что пойдешь со мной в воскресенье! – настаивал он, и я с легкостью согласился, не видя причин отказываться от приглашения.
- Не переживай, друг, я тебя непременно с кем-нибудь познакомлю! – клятвенно пообещал Эндрю, так что я даже удивился его рвению свести меня с девчонкой.
"Уж не кроется ли здесь какой-нибудь подвох?" – промелькнуло в голове, но я тут же забыл об этой ерунде, потому что в актовый зал, поздоровавшись, ворвался опоздавший директор.
Я с надеждой пробежался глазами по всей аудитории, но, как ни вытягивал шею, Кристана так и не нашел. Значит, у засранца свои привилегии. Видимо, обязательность присутствия на тесте не так уж непоколебима, как увещевал директор.
И подумав об этом, я несколько огорчился: правила школы, как оказалось, не действуют на привилегированную ячейку общества. Я горько усмехнулся, но ничуть не удивился такой постановке вещей. Жизнь есть жизнь. А в жизни очень много несправедливости. К чему заморачиваться на какой-то конкретной?
Слушая нудный рассказ о важности английской словесности в английской литературе, я начал ловить себя на том, что потихоньку настраиваюсь на рабочий лад, и это не могло не радовать.
Притихший Эндрю тоже выглядел сосредоточенным, но в его взгляде мелькала тень сомнения – он изредка поглядывал по сторонам, будто тоже искал кого-то, и, не найдя, хмурился и углублялся все больше в себя.
Немая стена повисла между нами, однако рушить её никто из нас не желал, потому что сейчас было не время разговаривать о личном – директор принялся раздавать бланки заданий.
И в этот момент, когда я совсем разуверился в администрации школы с её навязчивым беспокойством о студентах, с её мнимым стремлением к равноправию между учениками, в дверях появился Кристан.
И украл все внимание собравшихся в аудитории.
Одетый в школьную форму, явно переделанную под него по последнему писку моды, в накрахмаленной темной рубашке и без галстука, он вальяжно топтался на пороге, наслаждаясь фурором, который произвел. Мой взгляд, коснувшись одежды, жадно впился в его прическу: странную, вызывающую, смелую. Я и предположить не мог, что Морган решится на такое. Обреется наголо – максимум, что могло прийти мне на ум. Но он, отринув все тривиальное, побрил только одну левую сторону, которую я со смаком облил вчера клеем. Правая же сторона головы по-прежнему представляла собой часть прежней прически – только чуть-чуть покороче. Я изумленно пялился на это "произведение искусства", подлавливая себя на том, что восхищаюсь смелостью Моргана. Я бы ни за какие деньги не рискнул появиться в таком виде на уроке директора. А Кристан стоял, опершись на дверной косяк, молча поджидая, когда директор придет в себя и начнет придирки.
Внешне Морган был абсолютно спокоен – осанка прямая, взгляд равнодушный, руки в карманах. И только я краем глаза заметил, что губы его сжаты сильнее обычного, а руки в карманах сжаты в кулаки.
"Нервничает", – подумалось мне, однако я ошибся. Стоило директору подойти к нему, Кристан широко улыбнулся и нагло его поприветствовал.
Аудитория замерла, предвидя развязку данной сценки. Все глаза обратились на директора, покрывшегося красными пятнами и едва не выскакивающего от злости из своего темного кашемирового костюма, и Кристана, нависающего над разъяренным толстячком, как небо над землею.
- Мистер Морган, - явно пересиливая себя, чтобы не закричать, начал мистер Арчибальд. – Вы, должно быть, не читали устав школы, если позволили себе… - он таки сорвался на визгливые интонации, и Кристан досадливо поморщился.
- …позволили себе явиться на занятия в таком… - он никак не мог подобрать нужного слова, и Кристан стоял, сочувственно глядя на директора, словно это директор обязан отчитаться перед Кристаном за свою оплошность, а не наоборот.
- …стильном виде? – подсказал он мистеру Арчибальду, и по актовому залу понеслась волна заразительного веселья.
Сам же Крист отнюдь не шутил. Ну, или, во всяком случае, не подавал виду. Он поднял брови, наблюдая за тем, как директор заводится ещё больше, и развязней добавил:
- Вы ведь это подразумевали, мистер Арчибальд?
Видно было, какая тяжелая внутренняя борьба происходила в директоре. Однако он определенно был давно обучен терпению, потому тоном ниже выдавил:
- Нет, мистер Морган. Я хотел сказать вовсе не это. Но в свете сложившихся обстоятельств буду вынужден вам напомнить, что ученик обязан выглядеть прилично, когда находится в стенах школы. И…
Директор непременно продекламировал бы ещё одно правило, но Морган оборвал его:
- Но, мистер Арчибальд, разве я не в школьной форме? – скорчив непонимающую рожицу, гнул он свою линию.
Я, затаив дыхание, ждал, что ответит на это директор. Эндрю, сидевший рядом со мной, обреченно пробормотал "когда тебе надоест, Крист?", из чего я сделал вывод, что перепалка Моргана с директором была не единичной и что, возможно, я лишь подбросил парню блестящую идею позлить мистера Арчибальда.
- Мистер Морган, - деликатно проговорил директор, не превышая своих служебных полномочий, хотя по виду его можно было с уверенностью утверждать – мужчина убил бы Кристана прямо в этот момент. Но вместо этого директор мило улыбнулся, грозя заморозить своей улыбкой любого, кто посмеет хоть пикнуть, и сдержанно закончил:
- Я намекаю на вашу вызывающую прическу. Не стройте из себя дурака. Вам это не идет.
Кристан напрягся, услышав мягкий, но весьма колкий ответ, и все же, быстро взяв себя в руки, протянул:
- В таком случае я должен напомнить Вам, мистер Арчибальд, что в школьном уставе нет ни слова относительно прически ученика, - его тон не допускал возражений, слова были уверенными, а взгляд пугающе холодным. – Бедфорд, если я не ошибаюсь, пока не является исправительной колонией. Так что нет смысла в том, чтобы делать из учеников арестантов, которые похожи друг на друга что одеждой, что стрижкой.
Он хмыкнул, обратив внимание на то, как подозрительно прищурился директор, однако выдержал эффектную паузу, чтобы продемонстрировать всем, какой он крутой и могущественный.
Меня начинало подташнивать от разыгранного представления. К чему спорить перед началом экзамена, изначально подрывая дисциплину в аудитории? Или Морган хотел таким образом доказать, что ему плевать на общественные порядки? Но зачем это делать так наглядно? Однако, поглядев на довольного Кристана, который аж светился своим превосходством, я окончательно осознал: этому идиоту просто доставляет радость покрасоваться перед другими, унизить старшего, унизить представителя администрации.
Своими руками я помог Моргану реализовать его планы. И я чувствовал, что он заметил мое подавленное состояние, потому, вдруг обернувшись, нашел меня взглядом, азартно блеснул глазами и громко сказал, обращаясь, якобы к директору:
- Я безумно благодарен своему парикмахеру, - на этих словах он обнажил ровный ряд зубов, осклабился и добавил, глядя мне прямо в глаза:
- И я обязательно отплачу ему за услугу. В ближайшем будущем… - угроза дошла до меня мгновенно. Кончики ушей вспыхнули, тело напряглось, будто я готовился тут же отразить удар. В висках зашумело, а сердце наполнилось ожиданием и… опаской.
Но я не подал виду, что слова задели меня, только улыбнулся Кристану в ответ, он недовольно скривился и вновь обратил все внимание на директора.
А пока мистер Арчибальд быстро отчитывал Моргана за самодурство, я поражался коварству Моргана. Надо же, одним махом убил двух зайцев: понизил уважение к директору студентов и одновременно предупредил меня о вскоре последующей расплате за смелость. Гениально, что тут добавить?
В общей сложности Кристан оторвал у аудитории десять минут, которых, конечно же, доведенный до ручки директор не дал на то, чтобы закончить тест. В итоге, все истерично черкали ручками в своих листах, чтобы уложиться вовремя. Даже я ловил себя на том, что торопился, раздумывая над верным ответом. Пожалуй, из всех сдающих экзамен, только один человек был совершенно спокоен – Кристан Морган. Он, подперев голову рукой, лениво вписывал нужные значения, как будто заведомо знал, что лишнего времени для заполнения бланка ему не потребуется. Искоса наблюдая за ним, я не мог не отметить, что оригинальность морганского стиля – этот яркий протест против всего простого и обыденного – прекрасно подходил к его образу бунтаря. Но законам жанра бунтарю следовало быть непонятым, отвергнутым всеми, а эти все, как ни странно, поглядывали на Моргана с завистью и раболепием. Я не сомневался, что кто-нибудь уже завтра подстрижется на кристанский манер.
Углубившись в размышления, я абсолютно не заметил, как пролетел урок. И потому удивился, когда Эндрю передал мне кучу листов с ответами, напомнил, что до звонка осталось пять минут и что я должен тоже положить свою работу в общую стопку и передать по ряду дальше.
Так я и сделал. И остаток времени любовался на затылок Моргана, который, игнорируя перешептывания и повышенное внимание к своей персоне, дописывал свой тест.
Уже спускаясь по ступенькам вниз, спрашивая у Эндрю, как правильно было бы ответить на вопрос, вызвавший у меня сомнения, я наткнулся взглядом на хитрый взгляд Моргана, который буравил меня вот уже секунд двадцать.
От Эндрю не укрылись наши с Кристаном переглядки, но он притворился, что его это ничуть не интересует. Мы усиленно спорили по поводу английских глаголов и только около кафедры мистера Арчибальда одновременно замолчали и переглянулись, потому что тот произнес на всю аудиторию своим каменным голосом:
- Мистер Фишер, мистер Брановски и… мистер Морган, прошу вас задержаться на пару минут, - фамилию Кристана он выдал с особым смаком, из чего нам с Эндрю стало вполне понятно: ждать хорошего не следует. С таким выражением истовой радости мистер Арчибальд мог наградить нас только наказанием. Но мы оба пока не очень понимали, чем мы-то заслужили немилость директора.
Собственно, долго томиться не пришлось. Стоило последнему ученику захлопнуть за собой дверь, как директор, расплываясь в своей любимой пакостной улыбке, промурлыкал:
- Думаю, - привычно начал он издалека, - ни для кого из вас не секрет, почему я оставил вас после занятия.
Морган, который и не подумал оторвать свою задницу от кресла, подкатил глаза. Мы с Эндрю молча ждали, что скажет мистер Арчибальд дальше.
- Конечно же, вы помните, что позволили себе наглость опоздать в школу после выходного.
Я облегченно вздохнул, потому что испугался было, что директору стало вдруг известно о моих недавних выходках. Брановски с каменным выражением лица смотрел прямо в глаза директору, Морган развалился в кресле поудобнее.
- Поэтому, в целях предотвращения подобного отвратительного поведения в дальнейшем, я вынужден назначить вам трехчасовую отработку. В субботу вам выдадут пропуска и доставят на школьном автобусе в центр занятости Шефилда, где вас распределят на общественные работы, - он окинул нас строгим взглядом и, не натолкнувшись на сопротивление, несколько покоробился.
- Вам все ясно, мистер Морган? – видимо, директора волновала реакция только Криста, потому он очень скоро прекратил обращать на нас с Эндрю всякое внимание. Зато Кристана он взял под прицел и не отпускал до тех пор, пока не убедился, что тот оспаривать наказание не собирается.
Засим, выслушав короткую лекцию о пользе тяжелого труда, мы с Эндрю почти выбежали из аудитории. Морган счел выше своего достоинства ускорять шаг, потому чинно проследовал за нами к двери. Впрочем, мне было глубоко плевать на Его Величество. Потому что порядком вымотанный Эндрю потащил меня в ресторанчик, где принялся пичкать чаем с пончиками.
Я наивно полагал, что день почти кончился.
*
К началу шестого часа, когда уроки завершились, я чувствовал неясную тревогу, постепенно перерастающую почти в истерику. Я разговаривал на перемене с Эндрю, но совершенно не слышал, что он болтал. Машинально кивал в знак согласия, автоматически смеялся, но…. расслабиться не мог.
Причина такого моего состояния объяснилась чуть позже, когда по громкой связи меня вызвали в кабинет директора и поставили в известность, что моей экзаменационной работы не оказалось среди проверенных. Потому мне предстояло заплатить за пересдачу и написать тест заново.
- Но я совершенно точно сдавал свой бланк! – настаивал я, огорошенный известием.
Однако никакие мои увещевания не поколебали святую веру директора в мой "позорный поступок".
- Мистер Фишер, не ожидал, что именно Вы бессовестно украдете бланк заданий… - покачивая головой, повторял он, и никакие мои доводы не могли заставить мистера Арчибальда поверить в мою искренность.
Уже в дверях мне в голову пришла единственно верная догадка – Морган не замедлил отомстить.
"Плата за стрижку", - пробурчал я себе под нос. Директор, слава Богу, не расслышал.
Четвертый раунд был полностью мной проигран. И я мужественно признался себе в этом, хотя легче, конечно же, не стало.
*
Вяло полистав книгу и окончательно убедившись, что вряд ли вникну в сюжет, я натянул на себя спортивный костюм и отправился на стадион, где надеялся хорошенько размяться: бег всегда снимал стресс лучше успокоительных витаминов. А сейчас я как раз был в том состоянии, когда проветрить голову не помешало бы. Так что, запихнув в карман плеер, я резво направился в нужную мне сторону.
Лужи, коими пестрили беговые дорожки, меня нисколько не смущали. Не обратил я внимания и на баскетбольную площадку, где кто-то усердно забрасывал мяч в корзину. В данный момент меня занимало только то обстоятельство, что отвратный дождь никак не хотел прекращаться. Я пробыл на улице всего минуту, а уже словно поплавал в реке. Но даже перспектива искупаться под ливнем прельщала меня куда больше, чем сидеть в четырех стенах и глупо таращиться в книгу.
Пройдя первый круг, я ускорился на втором, а на третьем спокойно побежал. Музыка била в уши, перед глазами проносились полосы беговой дорожки, ноги сами по себе неслись вперед, вперед, вперед. Дыхание сбилось, я чувствовал биение пульса в горле, язык присох к небу, а я все убыстрялся и убыстрялся. Ни одной мысли. Ни одной проблемы. Только азарт, адреналин и я. Ветер трепал завязки спортивной куртки, шнурки кроссовок били по щиколоткам, но я… был поразительно счастлив. Впервые с того момента, как в мою жизнь вломился Морган.
Воздуха катастрофически не хватало, предметы стали сливаться, цвета несколько посерели, я практически пришел в гармонию с самим собой, как… эйфория кончилась: меня вдруг отбросило назад, я резко затормозил, чтобы не упасть, и растерянно озирался по сторонам в поисках того, кто посмел вмешаться в мое лелеемое уединение. Предплечье подозрительно заныло, я оглянулся назад и увидел невдалеке баскетбольный мяч. Пазлы сложились, я получил целостную картину: кто-то кинул им в меня или, скорее всего, просто попал нечаянно. Однако услышав противный голос Кристана, я зачеркнул второе и уверился в первом.
- Как тебе моя прическа? – заорал Морган, ибо был от меня на приличном расстоянии. – Нравится? – он издевательски усмехался, и я стоически сдержался, чтобы не нахамить в ответ.
Вместо этого я преспокойно засунул наушники в уши, сорвался с места и, будто не было неприятного инцидента, вновь побежал. Любой нормальный парень на месте Моргана отстал бы и занялся своими делами, но только не он. Крист, видимо, решил, что я бросил ему вызов и, когда я пробегал мимо того же самого места, он вновь запустил в меня мяч.
Терпение лопнуло. Теперь уже оба предплечья жутко болели, с волос ручьями лилась вода, кроссовки промокли насквозь и начали противно чавкать.
Выключив плеер, я повернулся к Моргану. По моему лицу он явно понял, что доконал.
- Ты не ответил на мой вопрос! – все ещё издалека рявкнул он. Скорее всего, парень просто считал невозможным унизиться до того, чтобы подойти ко мне ближе.
Что ж. Я нагнулся за мячом, взял его в руки и медленно пошел по направлению к Моргану. Тот стоял, тяжело дыша, раскрасневшийся после тренировки, с бесятами в глазах. Все так же молча я подошел к нему почти вплотную, постучал мячом об землю, не отрывая от Кристана полного ненависти взгляда.
- Злость тебе не к лицу, Малыш, - почти выдохнул Кристан, следящий за каждым моим движение, как хищник следит за человеком, вторгнувшимся на его территорию. – Мне больше по нраву, когда ты стонешь и рыдаешь…
Это было слишком. Негатив зашкалил, утопив благородные порывы.
Я одним движением запулил мяч куда-то далеко-далеко. Морган проследил за его направлением и удивленно покосился на меня.
- Какой взрослый поступок! – подначил он.
И понеслось.
- Морган, что ещё тебе от меня надо? – повышая голос до ора, выдал я. – Тебе мало того, что я буду платить за бланк заданий, который ты своровал? – не замечая, что Кристан напрягся от моих слов ещё больше, я продолжал:
- Мало, что я буду писать долбаный тест вместе с недоумками и больными? – кажется, голос сорвался.
Закашлявшись, я приметил, как дернулась скула Кристана. Ошибочно подумав, что заставил его раскаяться, я завелся ещё больше, осознав свою ошибку. Морган не раскаивался (о, скорее Ад превратится в Рай прежде, чем этот зажравшийся папенькин сыночек подумает раскаяться!), нет-нет, Кристан хохотал. Он хохотал надо мной. И это было жестоко с его стороны.
- Конечно! – горько пробормотал я, чувствуя себя не только униженным, но и совершенно обессиленным. – Конечно, тебе смешно, Морган.
Я намеренно сделал паузу, чтобы он прекратил свой смех и с интересом посмотрел мне в лицо. И в тот момент я жестко заметил:
- Не у всех есть богатые папочки, готовые заплатить в любой момент за своего никчемного, жалкого сынулю.
Это был прямой намек на Кристана. И вначале он зло осклабился, открыл рот, чтобы вернуть шпильку, но потом вдруг сдулся и промолчал.
Мы стояли посреди баскетбольной площадки – промокшие, продрогшие, каждый при своей обиде.
- Мы квиты, Кристан, - устало проговорил я, желая побыстрее закончить разговор. – Ты отомстил мне за стрижку. Больше не появляйся рядом со мной, не преследуй, не приближайся. Просто исчезни.
Я говорил искренне. И мы оба понимали это.
- Ты мне не указ… - рассеянно и как-то совсем не по-кристански запротестовал он, протянул ко мне руку, словно хотел перехватить запястье, но я отступил, бросил на прощанье "Игра закончена, Кристан!", после чего, развернувшись, пошел в школу. Его изумленный взгляд преследовал меня до самых дверей. И только войдя в фойе, я ощутил себя свободным от влияния Моргана.
На душе было легко. Мысли о Моргане прекратили досаждать мне.
Спал я спокойно и крепко. А на следующий день готов был свернуть горы, хотя мне предстояло всего-навсего отработать три несчастных часа.
*
Утро субботы выдалось на редкость ясным и безветренным. Вчерашние лужи подсохли, небо больше не хмурилось, температура поднялась на пару градусов, и довольные школьники высыпали на улицу – кто погулять по саду, кто – потренироваться на стадионе.
Все это бросилось мне в глаза, когда, все ещё немного сонный, но абсолютно довольный собой, я вышел из фойе на улицу, где меня уже дожидался немного нервный Эндрю, который ходил из стороны в сторону, явно что-то обдумывая.
- Привет! – поздоровался я, и друг, на мгновенье остановившись, кивнул в ответ.
Он был насторожен, сосредоточен и не настроен на разговоры. Потому я спокойно присел на ближайшую лавочку и наблюдал, как одетый в потертые джинсы и темную без наворотов куртку Эндрю делает уже второй круг около порога.
Ещё чуть-чуть, и его беспокойство передалось бы мне, но, к счастью, школьные двери отворились и явили моему взору Моргана, который явно не понимал разницы между исправительными работами и походом, скажем, в театр. Фирменные кремовые брюки подчеркивали стройность ног, черный навороченный плащ удачно дополнял светлый шарф, который, я думаю, Кристан завязывал часа два, ибо за минуту сделать из обычного предмета гардероба произведение искусства ему определенно не удалось бы. Дополняли композицию темно-бежевые туфли, так удачно сочетавшиеся с брюками, что даже я, обычно равнодушный к стилю одежды, обратил внимание на этот пустячок.
Морган чинно спустился по ступенькам, не одарив нас с Брановски ни словом, ни взглядом. Вместо этого парень, поправив ворот плаща, быстрыми шагами направился к преподавателю, миссией которого являлось присматривать за резвящимися на свежем воздухе учениками.
- Мистер Арчибальд утверждал, что в десять часов утра к школьным воротом прибудет автобус, - не допускающим возражения тоном обратился Крист к учителю.
Тот, рассеянно моргнув, удивленно воззрился на Моргана, который уже открыл рот и произнес новое изречение:
- Сейчас уже десять минут одиннадцатого, у меня нет желания тратить свое время на нестоящие того ожидания.
Преподаватель, как видно, ни разу не столкнувшийся с Кристаном до сего момента, удивленно таращился на ученика, нисколько не смущенного этим взглядом.
- Быть может, Вы знаете, где найти… - он продолжил бы свою отповедь без зазрения совести, но наконец в саду объявился директор, который вмешался в разговор:
- Мистер Морган, прекратите отвлекать профессора Сейнджера, - мягко окоротил он Кристана, отчего тот, в свою очередь, мило язвительно заметил:
- Но ведь Вас не было, мистер Арчибальд, и я всего-навсего хотел поинтересоваться, уж не забыли ли Вы о своем вчерашнем обещании сопроводить меня, мистера Фишера и мистера Брановски в центр занятости… - он состроил гримасу праведника, наивно-добрым взглядом одарил директора, и тот, скрипнув зубами, сухо предложил Моргану следовать за ним. Нас, наблюдавших за развернувшимся утренним представлением, директор пригласил чуть деликатнее, но в его мимике, движениях и даже в глазах отчетливо читалось нетерпеливое желание избавиться от нас троих как можно быстрее.
Автобус был пуст, так что мы могли занять любые понравившиеся места. Плюхнувшись на сиденье рядом с Брановски, я искренне взмолился, чтобы Кристан отсел куда-нибудь подальше. Но, конечно, Его Величество приземлилось прямо напротив нас, сделав при этом вид, будто самое ужасное, что ему пришлось пережить в его жалкой жизни – это ехать в душном, пропахшем потом и обычной сутолокой автобусе.
Прежде, чем прижать свою аристократичную задницу к сиденью, он долго сверлил его взглядом, проверяя на наличие грязи, и только потом, обреченно вздохнув и скривившись, как от лимона, присел на самый край.
Я не скрывал своего злорадства, когда, затормозив на светофоре, автобус тряхнуло, и Кристан едва не слетел на грязный пол. Зато Эндрю полностью ушел в себя, отвернулся к окну и совершенно не смотрел в сторону Моргана, который, впрочем, тоже не удостаивал бывшего друга своей честью.
Я понял, что тревожить Брановски не стоит, потому достал из сумки книжку и все полчаса, которые нам были отведены на поездку, наслаждался витиеватыми фразами Оскара Уайльда.
Я знал, что иногда Морган поглядывает в мою сторону, хотя истово притворяется, что занят своими мыслями. И я ловил эти взгляды – заинтересованные, пытливые, раздраженные. Мне доставляло удовольствие встретиться с Кристаном глазами, когда тот меньше всего этого ожидал, и поймать смятение, которое он пока что не успел спрятать за маской безразличия.
Так мы и добрались до места назначения. Я – воодушевленно воспрявший духом, Эндрю – уставший, растерянный, замкнутый, Кристан – внешне отстраненный, внутренне – настороженный.
В общем, выслушав молча наставления директора и благополучно отделавшись от него, мы прошлись по коротеньким коридорам здания бюро занятости и без очереди вошли к секретарю(благодаря Кристану, который, наградив всех толпящихся около кабинета людей взглядом-аля-у-меня-все-оплачено, просто вломился в дверь, невзирая на робкие упреки ожидающих своей очереди). Выстроившись в рядок, мы предстали перед сухопарой женщиной, изнуренной постоянными разговорами с полуненормальными недовольными людьми. Она, не поднимая взгляда от бумаг, кучей наваленных на маленьком узком столе, спросила, кто мы и от какой школы направлены.
По негласному соглашению в переговоры вступил Эндрю, более сдержанный и привычный к разрешению организационных вопросов.
Мне только оставалось дивиться его осведомленности в делах школы и его непринужденности, с которой Эндрю отвечал на все задаваемые ему вопросы. Но, хотя я, в основном, следил за нитью разговора, я не мог не отметить, что Морган раздраженно покачивается на своем месте и усиленно сдерживает рвущиеся наружу едкие комментарии.
- Что ж… - когда Эндрю уладил все формальности, оторвалась офисная работница от своих бумаг, - в район Эксми как раз требуются три человека для уборки мусора.
И до того момента тихий Кристан взорвался: его губы дрогнули, жилка на шее дернулась, лицо напряглось.
- Я что, по-вашему, похож на мусорщика? – рявкнул он женщине, которая уже было пробила нам пропуска на три часа работ. Та, повидавшая на своем веку много нахалов, сохранила привычно равнодушный вид, посмотрела на Моргана в упор, презрительно хмыкнула, оценив по достоинству его дорогие шмотки, и, неожиданно для нас всех, отпарировала:
- Молодой человек, неужели вы думаете, что я сижу здесь только для того, чтобы любоваться каждым самовлюбленным парнем, который изволит явиться в мой кабинет? – она поправила очки, взяла со стола ручку, отметила что-то в бланке Моргана, а потом, налюбовавшись вдоволь его безгласным бешенством, отчеканила:
- Не хотите на Эксми, ваше право. Отправитесь в дом престарелых. Там точно скучать не придется.
И отрепетировано вежливо протянула Кристану его пропуск.
Губы парня беззвучно открывались и закрывались, он пялился то на пропуск, то на женщину, до конца не осознавая, что его только что поставили на место. Выглядел он при этом так комично, что я, не задумываясь, хохотнул. И попал под прицел и без того разозлившейся работницы бюро.
Извиниться я не успел.
- Вам смешно, молодой человек? – ехидно обратилась она ко мне. Я понял, что сам вырыл себе могилу, когда она добавила:
- Думаю, товарищ нуждается в вашей помощи… - и выписала мне направление в дом престарелых.
Я простонал, сжал в руке треклятый листок и вынужден был выслушать подначки вдруг разом повеселевшего Моргана.
Эндрю сочувственно потрепал меня по плечу – ему досталось задание подкрашивать деревья во дворе бюро трудоустройства.
Суббота обещала превратиться в катастрофу. Я мысленно настроил себя на худшее и отправился вместе с довольным Кристаном на место предстоящей работы.
*
Там нас встретила бомбовозного типа дама с повадками дикого медведя, которого невзначай взяли и разбудили прямо посреди зимы. Ей хватило пары секунд, чтобы, скользнув по нам недовольным взглядом, определить, кто есть кто. И, если ко мне она отнеслась достаточно благосклонно, Моргана возненавидела сразу. Видимо его вычурная одежда и едкий тон, которым он поприветствовал новую знакомую не оставил сомнений в том, что он ей не понравится. Впрочем, неприязнь была взаимной: Кристан при виде женщины в потускневшем белом халате брезгливо отодвинулся в сторону и нахально провозгласил:
- Сколько вам нужно, чтобы меня не трогали три часа и… - он вальяжно привалился к стене, сложил руки на груди, наградил собеседницу понимающей, жалостливой улыбкой, укоризненно поглядел на её внешний вид и уже хотел что-то добавить, но Бомбовоз, которая, как позже оказалось, являлась главой отделения, на корню пресекла его чванливые разглагольствования:
- Тряпки вон в том шкафу, - она указала своей мощной рукой на ближайший шкаф. - Берите и отправляйтесь в палату двадцать два и двадцать три. Протрете пыль с тумбочек и подоконников, - её низкий грубый голос проассоциировался у меня с лаем собаки. А выражение непоколебимости на лице только подчеркнуло – с этой женщиной лучше не связываться, себе дороже выйдет.
Но до Моргана, видно, доходило плохо. Закипев и разгорячившись, он выдвинулся вперед, как будто мог напугать главу отделения своим высоким ростом и весом своего Эго. Женщина, нисколько не смущенная его резким движением, подняла брови и ещё раз отдала приказ. Специально для Моргана. Как будто посчитала его буйно помешанным. И этот факт оскорбил Криста больше, чем сама обязанность подчиниться.
- Вы определенно чего-то не поняли, - настойчиво проговорил он, подчеркивая последнее слово. – Мой отец…
Докончить ему не дали. Столкнувшаяся по работе с трудными пациентами и, естественно, умеющая оных успокаивать, женщина, не повышая голоса, ровно отчеканила:
- Ещё одно слово, - она бегло глянула в карточку, чтобы узнать фамилию Криста. – Ещё одно слово, мистер Морган, и я вколю вам аминозин. Будете смирным и послушным мальчиком, - тон её при этом не допускал никаких шуточек.
Мы оба – и Морган, и я – поняли, что здесь, в доме престарелых, с нами носиться никто не будет, так что лучше всего не высовываться и мирно отработать три положенных часа. И, хоть Моргана распирало от желания выплеснуть праведный гнев на главу отделения, он все же отступил и, сжав губы, отправился к шкафу. Однако злость в его организме явно зашкаливала: не заметив отвернутый край ковра, он чуть не упал, чудом уцепился за подлокотник одного из диванов, которые украшали маленькую уютную комнату отдыха, и громко, со вкусом выругался.
- Мистер Морган, - одернула его порядком уставшая от нашего общества заведующая, - не могли бы вы вести себя приличнее, а работать быстрее?
Она покосилась в мою сторону, когда я, не сдержав улыбки, уверил:
- Думаю, быстрее Ад зазеленеет, чем мистер Морган научится работать… - и чтобы скрыть от всевидящей женщины свое веселое настроение, перевел взгляд на картину, висевшую на стене прямо над головой теперь уже выпрямившегося Моргана.
"Абстрактная живопись, – подумалось мне, - как мило, что персонал больницы не развесил портретов и натюрмортов – это вечно лишнее напоминание старым людям о прошедшей молодости и близких людях, которых им теперь почти не доводилось видеть".
- Мистер Фишер, вам нужно персональное приглашение? – оценив по достоинству мою шпильку, иронично поинтересовалась женщина, и я отправился к шкафу вслед за Морганом.
Но путь мой был недолгим, так как, лишившись возможности насолить главе отделения, Кристан решил сорваться на мне.
- Мистеру Фишеру всегда нужно дважды объяснять, пока до него наконец не дойдет… - вернул он мне оскорбление и, быстро развернувшись, швырнул не первой свежести тряпку мне в лицо.
Благо, я ещё успел вовремя поймать её и, благо, тряпка была не мокрая – иначе я испачкал бы и джинсы, и белые кроссовки.
- Ну а теперь я оставлю вас. Крыло с нужными номерами комнат находится слева от комнаты отдыха. Надеюсь, не надо проводить инструктаж по поводу бережного обращения с инвентарем? – эта маленькая тирада была адресовала исключительно Моргану, который, предпочел просто проигнорировать язвительные слова.
Он быстрым шагом направился в нужную сторону и, даже не постучавшись, распахнул дверь двадцать второй палаты.
Конечно, Его Величество не снизошло до того, чтобы поставить меня в известность относительно своих действий, поэтому, обреченно вздохнув, я потопал к двадцать третьей.
Но не успел даже постучать: из соседней комнаты вдруг вылетел шокированный, растерянный и немного сердитый Кристан. В тусклом свете коридора он казался почти помешанным со своими горящими противоречьями синими глазами.
- Что не так? – ранее столкнувшись с его сценическим талантом, не поверил я в подлинность его чувств.
- Поменяемся комнатами! – рявкнул он и, подскакав ко мне, принялся отпихивать от палаты.
- Конечно, - изо всех сил упираясь, я стоял на своем месте, хотя Морган, на мой взгляд, перебарщивал со спецэффектами – не стоило так усердно толкать меня. Я и так понял позицию, которую он принял.
- А потом, когда я уберусь в двадцать второй, ты заорешь, что нужно снова поменяться комнатами? – насмешливо спросил я.
- Черта с два я снова поверю в твои благие намерения! – я в свою очередь горячо толкнул его в бок, заставив немного отодвинуться. – В прошлый раз ты предложил мне дружбу, прикинувшись бедненьким расстроенным мальчиком. Во что сейчас хочешь втянуть меня? – последнее получилось немного сдавленно, потому что Морган, обхватив меня за талию, попытался оттащить от злополучной двери.
"Ты зажравшийся сукин сын!" – вертелось на языке, но мне пришлось проглотить оскорбление, так как позади нас вдруг послышался какой-то шорох.
Отлепившись друг от друга, мы синхронно обернулись.
В уголке, в трех шагах от нас, стояла щупленькая старушонка, лет восьмидесяти – в теплой пижаме, с выцветшими волосами и трясущимися губами. Она походила на призрак – такой тонкой, почти прозрачной была её фигура, в руках она крепко сжимала фотографию в пожелтевшей рамке и неотрывно глядела на Криста.
Во взгляде её сквозила боль, сожаление и словно надежда. Но последнее я предпочел проигнорировать.
- Что ты сделал беззащитной старушке? – заорал я на Моргана.
Теперь мне стало понятно, чего это он так рвался поменяться комнатами. Конечно, обидел одного старого человека, надо быстрее переключить свою злобу второго?
- Только ты можешь за пару минут довести до слез любого! – цинично выдохнул я, ужалив этим Кристана, который и так чувствовал себя явно не в своей тарелке.
- Заткнись! – огрызнулся он, но как-то тускло, совсем беззлобно.
Он смотрел по сторонам, в поисках… кого? Медсестры? Ещё одного старика?
Я вновь перевел взгляд на старушку.

@темы: эротика, ориджинал, в процессе, слеш, "Мой личный ад", роман