Мой личный кот. Глава 2. Король в ловушке.

[Natanelluk]

Злобный, натягивающий на себя одеяло, Фишер сидел на постели и сверкал гневными, расширенными от ярости глазами.
- Сукин сын! – вместо приветствия заорал он.
От резкого звука я скривился и сел на постели, не понимая, какого дьявола возмущаться, если ему тоже было хорошо.
- Вы все люди одинаковые! – бушевал тем временем кот.
Он вскочил с кровати и заметался по комнате, очевидно, в поисках своих драных шмоток.
- Только использовать и выкинуть… - размышлял Фишер вслух.
У меня кругом голова шла от его передвижений. Я спросонья и так не силен в выводах, а тут ещё ненормальный котенок, виляя хвостом, скачет перед тобой и порет чушь! Потирая виски, я истерично пытался понять, что он несет, но после слов "правосудие" и "возмездие" мое терпение лопнуло. Как был – в помятом костюме, с расстегнутой ширинкой – я вскочил на ноги и, подойдя к коту, несильно шлепнул его ладонью по мягкому месту. Фишер поднял руку, чтобы ударить меня по лицу, но я спокойно завел её ему за спину.
- Сиди тут! – подтаскивая чертыхающегося кота к дивану и насильно усаживая на оной, приказал я.
Мне нужно было привести себя в порядок: рубашка порвана, изляпана кровью, спина горит, словно по ней танк проехался, брюки в белых подтеках – жуткое зрелище. Самое время взять передышку и вернуть себе королевское достоинство. Собственно, этим бы я и занялся, если бы мелкая гадость не вскинулась и не куснула бы мое запястье.
- Я знаю таких как ты, - пожирая меня своими неимоверно злющими очами, просветил Фишер. – Думаешь, что можешь купить всех вокруг… - выдал он, приподнимаясь.
Я на миг даже забыл, что мелкая сволочь цапнула меня за руку: вставился на него, словно в идиотских словах был какой-то смысл.
- Но на самом деле… - продолжил кот, и улыбка на его бледном лице мне совсем не понравилась, - на самом деле ты ноль. Ты просто жалкий позер, который никому к чертовой матери не нужен…
Наверное, Фишер страждал как-то по-особенному закончить свою речь, но терпеть оскорбления от кота, от бродяжки, от низкосортной породы я не намеревался.
- Закрой свой рот, - коротко скомандовал я, мысленно смыкая руки на его горле.
Меня никогда никто не выводил из себя. Мне никогда не говорили слова против. Все и всегда подчинялись беспрекословно. И тут… секс-игрушка открывает рот и вякает что-то, от чего у меня пульс учащается! Черт, Фишер умел бесить. Один взгляд на его завернутое в одеяло тело, на его исполосованную моими засосами шею – и меня подмывало желание отыметь его снова. На этот раз с оттяжечкой, чтоб просил позволить ему кончить, чтоб знал свое место, мелкий засранец!
- Один мой звонок, и тебя усыпят за такие фразочки, - перебарывая свой гнев и отпуская мальчишку, хмыкнул я.
- Один мой звонок, и ты сядешь. Пожизненно… - ухмыляясь, заявил кот, вальяжно устраиваясь на диване.
Он навострил уши, серые глаза следили за каждым моим движением. И, мать его, уверенность, с которой говорил кот, наводила на мысль, что я не в курсе какой-то очень важной детальки…
- Даже не мечтай получить хоть цент свыше того, что я уже отдал за тебя докторишке, - прокручивая в голове все возможные варианты, почему Фишер позволяет себе вольности, поставил его на место я.
Мне до чертиков надоело вести заунывные беседы. Поэтому, все еще всклокоченный, я направился к двери. Кот метнулся за мной. Он чуть не провел меня, просунув хвост в проем, когда я вышел в коридор. Однако здравый смысл подсказывал мне оставить пока зверушку в гостях, дабы избежать неприятностей. Ущипнув Малыша за ухо и насладившись его возмущенными окликами, я втолкнул его обратно в спальню, а сам отправился позвонить Сандерзу, который, как говорили, владел некоторой информацией о кошках.
*
Разговор с Сандерзом принес мне мало радости.
- Черт! – бушевал я, пялясь на телефон. – Ты уверен?!
Да, чудо-комендант нашей элитной школы, а попутно контрабандист-фокусник Сандерз был точно уверен: Фишеру не исполнилось восемнадцати.
- Чтоб тебя черти драли, Кенди, - орал в трубку я. – А сразу сказать не мог?!
Смех по ту сторону телефонного провода был шикарным доказательством того, что ублюдок наслаждался моим несчастьем. Он, тварь расчетливая, счастлив был, что я в неприятностях по самые помидоры! Вот что значит доверять тому, кто тебя на дух не выносит!
- Мистер Норган, - отсмеявшись, продолжил издеваться комендант. – Неужели звезда экрана совратила несчастную беззащитную несовершеннолетнюю зверушку?
О, конечно. Вот уж точно: Фишера назвать беззащитным язык не поворачивался. Видел бы меня Сандерз сейчас: весь в царапинах, руки искусаны, по всему телу синяки и красные отметины… Уверен, Санди бы из штанов выпрыгнул, чтобы постебаться.
- Тебя не спросил, - рыкнул я в трубку и нажал на отбой.
Я чувствовал себя идиотом, которого наебали, как ребенка. Накручивая круги по гостиной, я едва сдерживал себя от того, чтобы ломануться в спальню и вытрясти из мелкого засранца весь дух. Вот значит, что он придумал: вытянуть из меня побольше бабок. Как мило – даже девственностью торганул! А я-то, идиот, нежничал! Знал бы, что паршивец устроил оное ради денег, выебал бы его как шлюху – насухую и без прелюдии.
У меня темнело в глазах от обиды. Это каким глупым надо быть, чтобы повестись на черные уши, дешевый фокус с чужим кошельком и шарм невинности?! Да, жизнь меня вправду ничему не научила! Пнув резной стол ручной работы, я подошел к окну. Мальчик из соседнего дома гладил своего кота-переростка по лоснящимся волосам. Идиллия, мать их. Ничего не скажешь.
Закрыв жалюзи, я сжал в руке сотовый так, словно намеревался расчленить его.
Малыш хотел поиграть на моем самолюбии и нажиться? Прекрасно. Он получит по-полной все, чего так истово хочет. Сверкнув глазами, я набрал тот самый номер.
- Мистер Арчибальд? – обратился я к собеседнику. Я мог бы поспорить, хамоватый матершинник на том конце подавился бурбоном. – У меня к вам просьба, - подобострастно прошипел я в трубку.
Я не сомневался, что достопочтенный мистер Арчибальд мою просьбу выполнит. В противном случае ему пришлось бы свернуть свою милую подработку. А так как директор ни за что в жизни не разорвал бы контракты с чрезмерно щедрыми клиентами, ему не оставалось ничего иного, кроме как пойти у меня на поводу.
- Морган, - после чреды нелицеприятных эпитетов соизволил проорать директор Бедфорда. – Какого *уя ты, маленький **дила, хочешь?
Я подробно изложил суть моей просьбы. А потом выслушал очередную порцию мата, вперемешку с перечислением всех возможных отклонений от нормы по части состояния моего душевного здоровья. Но, под конец стребовав с меня обещание, что я больше не сунусь за помощью, пообещал уладить вопрос в течение нескольких часов.
- И чтоб без выкрутасов, *уеплет мелкий, - распрощался со мной Арчи и бросил трубку.
За время, пока готовились нужные документы, я успел искупаться и переодеться. Директор и впрямь был волшебником: его работа была оперативной и, можно сказать, тонкой… Я бы даже рискнул поблагодарить мнимого толстяка, если бы не знал, что он меня не переваривает.
Сделав парочку ксерокопий, выпив чашку кофе и мечтательно потянувшись, я решил, что пора. Пора вернуться к Фишеру и разъяснить ему, чем чревато покушение на чужие деньги.
Улыбнувшись, помазав ароматизированным средством для заживления царапин свою руку, я, напевая мотивчик избитой песенки, отправился в свою комнату.
*
Надо ли говорить, что я застыл на пороге, увидев, что за время моего отсутствия маленькое чудовище сделало с комнатой? Вещи раскиданы по всей спальне, ваза, за которую я выложил кругленькую сумму, разбита вдребезги, шторы изодраны – беспорядок, коий я так ненавижу, обнял все огромное пространство. Не хватало только чтобы мелкий засранец окно разбил… Разъяренный, шипящий на остатки тюли, мешающие ему добраться до стекла, Фишер долбился своими невесомыми кулачками в мощные окна моего дома. Подозреваю, он не чаял совершить побег. Очевидно, понял, что выжать из меня деньжат не получится.
Я обвел взглядом комнату и заставил себя сосчитать до десяти, дабы унять желание удавить идиота за сотворенное зло. Черт с ними, с дизайнерскими манатками, но вот ваза… Она была единственной в своем роде! Да мне пришлось ехать за ней в Рим во время учебного года, да, мать его, кот и представить себе не мог, скольких трудов стоило участие в аукционе!! Мысленно я уже досчитал до ста – помогало хреново. Я по-прежнему хотел уничтожить машину разрушений. Да ещё этот дебильный стук по стеклу и звук когтей по пуленепробиваемому пластику!!
- Фишер, - тихо притворяя за собой дверь, позвал я, резонно вдохнув-выдохнув пару раз.
Мальчишка обернулся. Его серые прозорливые глазки сразу словили изменения в моем облике. Почувствовав интуитивно мою злость, кот посильнее завернулся в одеяло и отступил назад, прижался задом к окну. Отлично. Ума ему было не занимать: прочитав в моем взгляде ярость, мелкий пакостник насторожился.
- Ты уже развлекся, папенькин сыночек, - имел наглость обратиться он ко мне. – Удерживать дикого кота против его воли – очередное нарушение, - язвительно проговорил он, ударив хвостом по ковру.
Чудесно: какой-то дворняжка пытался меня запугать. Это было даже интересно… Правда, куда деть свое разбушевавшееся раздражение, я не знал: помимо воли руки тянулись шлепнуть мерзкую маленькую пакость, чтоб мало не показалось. Где это видано, чтобы угрожали королю? Чтобы короля не уважали!!
- Ты хоть знаешь, с кем связался? – удрученно спросил я идиота, разгуливающего в моем одеяле по моей комнате.
Фишер насупился, осклабился и рванулся было ко мне. Он был настолько ослеплен своей жаждой избавиться от моего общества, что после первого же шага поранился об осколок вазы. И, глядя, как скривилась ехидная мордочка Малыша от боли, я неосознанно кинулся к нему. Парень за считанную минуту вызвал у меня весь спектр чувств: от презрения до беспокойства. И, черт его дери, я не позволил бы Малышу по дурости искалечить себя.
- СТОЙ! – рявкнул я более громко, чем следовало.
С небывалой прытью, посылая к чертям свою злость, я ломанулся к этому ненормальному, голыми ногами наступившему на стекло. Секунда – и он уже у меня на руках. Вырывающийся, шипящий. Хорошо ещё, что я ботинки нацепил, прежде чем вернуться в комнату, иначе тонул бы сейчас в агонии боли, ибо прошелся благодаря коту по усыпанному стекляшками полу.
И как у него это получается – делать из меня психа?
Глубоко вздохнув, я изловчился и кое-как ухватился пальцами за холку. Малыш наконец перестал дергаться и я без лишних проблем приземлился вместе с ним на край кровати. Долгий разговор откладывался. Ребенок морщился и тряс пораненной стопой. Уши прижались к макушке, полные губы скривились от боли. Прекрасное зрелище: чумазый, рычащий и полностью в моей власти… Меня тряхнуло от вновь накатывающего возбуждения. Чтобы урезонить свои порывы плоти, я ткнул Малыша в бок.
- Ты всегда такой агрессивный? – нехотя отпуская его талию и пересаживая засранца так, чтобы разглядеть получше периметр его "боевых ранений", поинтересовался я.
Черт с ней, с вазой, невелика потеря. Не особо я жалел об утрате. Еще бы: когда теплый мальчишка, уткнувшись носом мне в плечо, сдаваясь, шепчет "боюсь вида крови", ты волей-неволей почувствуешь себя королем мира.
Воспользовавшись моментом, я погладил Фишера по волосам, попутно представляя, как я буду спустя пару минут неторопливо намыливать стройное тельце. Нет, ну надо ведь после медицинских процедур подарить котенку толику ласки? Зарывшись с головой в свои мечты, я лениво позволил Малышу выбраться из-под моей руки, все ещё пережимающей его загривок. И стоило только моим пальцам разжаться, как "не переносящий вида крови" Фишер вскочил на ноги, между прочим, исполосованные порезами, и вытащил из-за спины большой кусок стекла.
Предо мной предстал воинственный повстанец, готовый при желании перерезать мне горло. Я поразился тому, как победоносно блестели серые глаза, как на бледных щеках вспыхнул румянец, как неловко, но решительно ступал Малыш по полу. О, он умел добиваться своего!
- Немедленно открой дверь, - холодно отдал кот приказ мне, королю, которому никто никогда не перечил.
Навострив уши, Малыш выставил руку вперед и едва не задел меня огрызком вазы. Не скрою: меня восхитил его дерзкий поступок. Улыбнувшись про себя, я коротко кивнул, поднял руки вверх, словно хотел показать, что не причиню ему вреда, и медленно поднялся с кровати.
Дыхание Фишера сбилось. Он нервно постукивал по полу хвостом, зрачки несколько расширились. Мне не терпелось поиграть с ним снова. Я хотел взять этого Фишера – думающего, что выиграл, разгоряченного, непокорного. Я бы прижал его к стене, приподнял, заставил заткнуться, сдернул бы одеяло и… Отогнав картинку секса, я сделал шаг к двери. Кот шел за мной. Он готов был в любой момент воткнуть мне осколок в спину. Он сжимал зубы, чтобы не рычать из-за боли, он фырчал, но упорно преследовал свою цель. Поразительно: я до сих пор не встречал ни одной кошки, которая была бы так поразительно упряма.
Миновав сканер сетчатки глаза, я послушно, под прицелом кота, вальяжно переступил порог. Дождавшись, пока Малыш тоже выйдет, я резко развернулся и, играючи выдернув у него из пальцев осколок, дернул идиота к себе за руку.
- РРР!!! – изо всех сил боролся со мной маленький засранец.
За ним кровавые следы тянулись, а упрямец героя из себя корчил. И это при том, что температура подскочила и щеки побледнели.
- А ну-ка, угомонился! – уворачиваясь от когтей, рыкнул я.
Кот сдаваться не желал: обманным маневром ткнул меня кулаком в живот. Кто драться его научил, паршивца? А пока я переводил дыхание, вывернулся и поскакал к лестнице. И наблюдая за рваными передвижениями Фишера, я понял, что контроль окончательно рушится.
- Я хотел по-хорошему! – честно пробормотал я, в два прыжка настигая маленькое чудовище.
Помимо сдавленных ругательств мне не довелось услышать ничего, поэтому я, натерпевшись глупой бравады, решил поунять котенка.
- Куда ты меня тащишь? – возмущался засранец, тщетно вырываясь из моих стальных объятий.
В конце концов, он заслужил наказание. Хотя бы за то, что чуть не провел великого короля Кристана Моргана!
- Советую закрыть свой маленький ротик, - искренне проговорил я, срываясь.
Мы наконец миновали длинный коридор и вышли на веранду. Свежий летний ветерок коснулся пушистых ушек. Котенок удивленно распахнул глаза. Он, наверное, думал, что я собираюсь выставить его за ворота. Хмыкнув, укусив Малыша за кончик уха, соблазнительно торчащего как раз около моих губ, я двинулся прямиком к своему обожаемому бассейну – моей гордости, моей радости, моей отраде. Да, это было нечестно: я прекрасно знал, что Фишер не умеет плавать, как и все кошки. Да, я прекрасно знал, что он боится воды больше всего на свете. Но, черт побери, он заслужил маленькую взбучку! Пусть этот урок научит его быть послушным…
Разжав руки у самого края середины бассейна, я бросил свою пихающуюся, чертыхающуюся ношу в воду. Эффект был мгновенным: Малыш замахал лапками, ненавидяще уставился на меня и пожелал мне убираться в Ад. Я шокированно моргнул. Кот, хлебнув водички, силился удержаться на плаву. Закусив губу, он молчал: ни просьбы спасти его, ни извинений за свое идиотское поведение в моем доме… Он… он готов был утонуть, лишь бы не признать поражения…
- Вот засранец! – вырвалось у меня.
Макушка кота уже скрылась под водой. Я наскоро стянул с себя всю одежду и прыгнул в воду. Не позволять же этому строптивцу умереть только из принципа?!
Приятная прохлада обволокла мое тело. Нырнув, я быстро подплыл к Фишеру. Подхватив его под талию, я вытащил ненормального на поверхность. Мое сердце стучало быстро-быстро, я и сам не признался бы себе, что настолько запаниковал. Но факт оставался фактом: держа в руках безвольное тельце Малыша, я впервые потерял способность мыслить здраво. Все, о чем я размышлял – это как сделать ему искусственное дыхание, как вернуть серым глазам вызывающий блеск. Но, кажется, я переоценил трагизм ситуации: Малыш раскрыл свои ослепительные глазки и уцепился ручками за мои плечи.
- Не отпускай меня… - болтыхая в воде ногами и откашливаясь после финального заплыва, сипел он. – Не отпускай…
Если бы вселенная начала распадаться на атомы, если бы наступил конец света, я и тогда не смог бы отпустить его. Особенно после того, как засранец меня попросил таким соблазнительным тихим голосом.
- Малыш, дыши ровнее… - вздрагивая всякий раз, как он выпускал когти, увещевал я, подхватывая его под попу и приподнимая.
Простыня уплыла. Котенок, полностью голый, повис на мне, словно обезьянка на пальме. За время, пока он приходил в себя, я успел добраться до бережка и теперь твердо стоял ногами на дне, вода доставала мне до подбородка. Фишер обвил меня ногами за торс, и я почувствовал, как мое тело недвусмысленно среагировало на незатейливую близость. Вода капала с волос котенка мне на шею. Руки, обнимающие меня, были чрезмерно настойчивы. Вспыльчивый гонор Фишера временно уснул. Его фобия давала мне возможность творить все, что заблагорассудится. Податливость, мягкость, послушная нега котенка, его мурчанье – все, казалось, подстегивало к дальнейшему сексу. Но было одно НО, которое стояло поперек горла: мне не нравилось, что это вода укротила Малыша. Мне было бы куда приятнее, если бы он жался ко мне после поцелуя. Играть на страхах котенка было ниже моего достоинства.
Вздохнув, я чмокнул бессильного, ничего не соображающего Фишера в лоб и тихонько побрел к лестнице. Ужас в глазах Малыша бил по самолюбию. Я проклял себя уже в тот миг, когда серые омуты распахнулись настолько, что в расфокусированных зрачках отразился я – безжалостный, зараженный жаждой обладания. Никогда мне не было так стыдно, как тогда – а котенок доверчиво прильнул к моей груди, как будто хотел доконать меня, пристыдить ещё больше. Черт, такими темпами я рисковал праведником заделаться!
- Маленькое чудовище, - усаживаясь на бортик и укачивая Фишера, дрожащего всем телом, вешающегося мне на шею, пробормотал я.
Этот мелкий засранец перевернул мое представление обо мне самом. Только рядом с ним меня душила какая-то преступная нежность, только его хотелось задушить, покорить и ласково приласкать одновременно. Поигрывая пальцами с ушками котенка, я запоздало заметил, как он ежится и косится на свои ноги. Выругавшись про себя, я вспомнил, что шваркнул бедолагу в воду, не удостоверившись, что раны неглубокие. Пренеприятное чувство вины резво полоснуло укором по сердцу. Прижав к себе паршивца, я поднялся и потопал к шезлонгу. Кот злобно зашипел, стоило только мне наклонить его, чтобы усадить на полотенце.
- Не хочу! – цепляясь за меня когтями и оставляя полосы на спине и плечах, прикрикнул на меня Малыш.
Я попытался отлепить от себя его лапы. Куда там: Фишер вцепился железной хваткой. И уверять, что я не кину его снова в бассейн, было бесполезно. Серые омуты недоверчиво следили за каждым моим вздохом. Постанывая от боли, я сдался. В конце концов, сам виноват, что напугал его до потери сознания.
- Хорошо, хорошо, - покоряясь судьбе, сказал я, взяв в руки его лицо.
Черные ушки встрепенулись, острый нос поморщился, когти прекратили бездумно царапать мою кожу. Фишер моргнул. Он уставился на меня, выжидая, что я сделаю дальше. И, улыбнувшись, я сделал то, чего никогда не делал в жизни ни для одной девушки, не то что кошки: я встал на колени рядом с шезлонгом и, щелкнув Малыша по носу, раскрыл объятья.
- Иди на ручки, - подмигнул я Фишеру, который подозрительно прищурился.
Я не старался заставить его и не торопил. Я как дурак стоял на коленях перед котом, с которого на пол капала вода, и терпеливо ждал, когда он решит согласиться.
- Малыш, пойдем в дом, - проникновенно заговорил я снова, увидев, что в серых глазах просыпается протест, а коготки на моем предплечье впиваются в кожу.
Маленькое чудовище фыркнуло, покачало головой, пошипело для видимости несогласия, но не запротестовало, когда я, усмехнувшись, обнял его за талию и приподнял над шезлонгом.
- Вот так, умница, - поглаживая одной рукой котенка по голове, а второй придерживая за бедра, поощрил я порыв Фишера скрестить ноги у меня на спине. – А теперь мы идем лечиться, да? – как с ребенком ворковал я.
И, думаю, тембр моего голоса немного успокоил Фишера: он положил подбородок мне на плечо и с интересом рассматривал окружающую обстановку.
- Нравится? – заметив его чрезмерное внимание к одной из картин в коридоре, спросил я.
В этот момент нам навстречу как раз из-за угла вывернула горничная. Её глаза распахнулись при виде меня, топающего по коридору голым, искусанным и покрытым царапинами с ног до головы, с непонятным котом на руках.
- Мистер Морган, вам ничего не надо? – спросила она тоном, которым обычно спрашивают человека, не лишился ли он рассудка.
Я устало приказал ей приготовить ванну и подал знак, чтоб испарилась как можно быстрее, потому что присутствие постороннего, судя по всему, насторожило Малыша. Он ударил меня хвостом по ногам и злобно прищурился.
- Поставь меня, я сам пойду, - безапелляционно заявил он, как только прислуга скрылась за дверью ванной.
Он решительно дернулся и добился того, что я, нахмурившись, шлепнул его по макушке и заставил поднять голову так, чтобы видеть мое лицо.
- Малыш, ты поранился и только что чуть не утонул. Включи здравый смысл и доверься мне хоть немного!
Сказав это, я встряхнул засранца, чем вызвал недовольный взгляд и звонкое шипение. Даже находясь в невыгодном положении, даже будучи полностью от меня зависимым, он важно рыкнул:
- Мои ноги в крови по твоей вине, - и, удостоверившись, что я поморщился от весьма ощутимого тычка в бок, продолжил: - Напомнить, кто столкнул меня в бассейн?
Мы остановились около ванной. Я знал, что пары минут горничной хватит, чтобы налить воды и приправить оную пеной. Я знал что этого времени хватит, чтобы разложить иссиня-белые полотенца на полку. Я знал, что прислуга выдрессирована не задавать лишних вопросов и подчиняться. Хотел бы я, чтобы Малыш научился частички этого подчинения в скором будущем… Вот только сейчас он усиленно рвался из моих рук и, проклиная себя за несдержанность, я зло прикрикнул:
- Еще одна царапина, и мы снова отправимся в бассейн!
Подействовало. Как красная тряпка на быка. Фишер вильнул хвостом и насупился почти как Эн в детстве, когда у него отобрали игрушечный самолетик. Малыш выглядел так потешно в своем негодовании, что я не удержался и поцеловал его в уголок надутых губ. Куда уходила моя ярость? Как я мог забыть, что этот засранец разнес мою комнату не далее получаса назад? Стоило ему поджать губы и мило фыркнуть, как я сам себя не узнавал: откуда-то бралась непонятная нежность, и я жаждал зацеловать паршивца до того счастливого состояния, пока он не начнет мурчать от удовольствия…
- Мистер Морган, - прокашлявшись, выбила меня из размышлений горничная. – Ванна готова.
Я ослепительно улыбнулся ей и, начисто игнорируя шокированный взгляд, потащил матерящегося Фишера в ванную. Пора было потереть ему спинку и привести в нормальный, достойный кота вид. А пока я пытался втолкнуть Малыша в пену, тот брыкался и кусал меня, за что получал игривые шлепки по мягкому месту.
- Будь хорошим котенком, - после каждого шлепка приговаривал я, - и получишь награду.
Фишер злился и пыжился изо всех сил выбраться из ванны. Но, конечно, получалось у него плохо: недавний первый сексуальный опыт, порезы на ступнях и слабость после ныряния подломили Малыша. Вскоре он, сверкая дымчатыми глазищами, позволил мне натереть его мочалкой.
- Видишь, мисс мыло и мистер шампунь не такие страшные, как ты представлял, - посмеивался я над котом, размахивающим лапами и расплескивающим пену по полу.
- Зачем тебе это? – насупленно поинтересовался Фишер, когда я вновь окунул его с головой в пену.
Я и сам уже весь был в мылящих средствах – сладковатый запах шампуня впитался в темные мягкие волосы Малыша. Его черные ушки поджались. Мои руки, гуляющие по его телу, смущали кота. Моя показная забота напрягала бедолагу. Он не понимал, с чего вдруг столько внимания. Да я и сам не понимал, почему мне так важно, чтобы он не удрал, чтоб отзывался на каждое прикосновение. Я ведь никогда не был собственником– мы с Брановски и подружек частенько имели вместе… Откуда бы взяться этому щемящему чувству радости ласкать своего котенка… Бред. На меня не похоже.
Вытащив из ванны притихшего Фишера, я обтер его полотенцем и усадил на бортик.
- А теперь зажмурься, - присев перед ним на корточки и положив дрожащую ногу себе на колено, шепнул я на ухо Малышу, которого тронуло мое неторопливое соблазнение.
Соски маленького паршивца затвердели, помимо воли он мурчал всякий раз, как я касался его милых маленьких ушек или невесомо задевал хвост. Он был в том состоянии, когда можно вить из него веревки. Однако вместо того, чтобы закрыть свои очаровательные огромные глаза, кот раскрыл их ещё больше. Его строптивость поражала. Ущипнув засранца за ягодицу, я хмыкнул и специально более грубо, чем следовало, повернул его пятку влево.
Раны были неглубокие. Пара дней профилактики мазью – и снова будет энергично скакать и сеять разрушения. Однако напустив на себя удручающий вид, я наигранно печально сообщил:
- Увы, тебе больше не бегать так быстро, как раньше…
Фишер побелел. Его брови сошлись на переносице. Он попытался выдернуть из моих пальцев свою ногу и, смирившись с диагнозом, пробормотал:
- Что ж. Теперь, полагаю, я расплатился.
В серых глазах что-то мелькнуло, и, невзирая на мои попытки вернуть его на место, Фишер встал. Он выхватил из моих рук полотенце и, обмотав бедра, спокойно проговорил:
- Могу я теперь идти?
Секунду назад разнеженный, ручной, теперь Малыш совсем не походил на покладистого котика. Он выпрямился и окинул меня требовательным взглядом.
- Ты получил что хотел. Мы в расчете, - сделал он поспешный вывод.
Я стер с себя остатки пены полотенцем и накинул банный халат. Что ж. Пора перейти к основной части откровений.
- Не думаю, что сможешь уйти, - нехотя бросил я. – Во всяком случае, пока я не разрешу тебе… - добавил я и отвернулся, чтобы не видеть, как наливаются гневом глаза котенка.
Мне не очень нравилась спальня, смежная с ванной, но устраивать разборки в тесном пространстве, залитом мыльной водой тоже не хотелось. Так что, нажав на ручку двери, я ввалился в комнату, испещренную зелено-желтой цветовой гаммой. Впрочем, любовался разноцветьем я недолго: ровно до тех пор, пока Малыш последовал за мной.
- Ты не имеешь права! - разворачивая меня к себе, закричал он мне в лицо. – Ты не мой хозяин!
Я мягко улыбнулся. Этой полуулыбки хватило, чтобы до него дошла правда.
- НЕТ! Этого не может быть… Это незаконно! Я не давал согласия! – кричал Фишер.
Он посмел толкнуть меня в грудь. И я, не выдержав, перехватил его запястья и прижал идиота к себе.
- Какого дьявола ты недоволен?! – взорвался я.
Естественно, я ждал другой реакции на новость, что я стал его полноправным владельцем. Да любая кошка мне ноги расцеловала бы, но Малыш, наплевав на больные ступни, едва не рыдал от злости.
- Я свободный кот! Я никому не принадлежу! Ни один человек… Ни одному человеку я не позволю… - извиваясь и тщетно силясь цапнуть меня, шипел Малыш.
Я так устал сегодня от выходок паршивца, что перестал подыгрывать: просто повалил его на постель и, прижал запястья к постели. Не обращая внимания на дерганья и причитания, я уселся на нем сверху и, серьезно поглядев в дымчатые глаза, не терпящим возражений тоном заявил:
- Хочешь ты того или нет – не имеет значения, - в ответ на плевок чудовища, я, всерьез разозлившись, влепил ему нехилую пощечину.
Голова Фишера автоматически мотнулась влево, так что я, ухватив его за подбородок, принудил вновь поглядеть на меня. На бледной щеке расплылось красное пятно. Губы Малыша разомкнулись. Он готов был ринуться протестовать. Но в мои планы оное не входило: зажав мелкому пакостнику рот, я строго гаркнул:
- Твое мнение никого не интересует, Малыш. До совершеннолетия ты МОЙ, - и, сделав небольшую паузу после этой, ставшей даже для меня самого неожиданностью, речи, я продолжил менее экспрессивно:
- В твоих же интересах вести себя хорошо и быть послушным котенком. Ясно?
О, ну кто бы сомневался: Фишер в доказательство того, что прекрасно меня расслышал, укусил меня за ладонь. Это уже выходило за рамки дозволенного. Посильнее сжав пальцами его запястья, я переместил правую руку на лицо Малыша так, чтобы лишить его не только возможности говорить, но и дышать.
- Я не позволю тебе кусать хозяина, ты меня понял? – наклонившись вперед и опалив дыханием его щеку, потребовал я ответа.
Гневный взгляд как нельзя лучше доказывал, что сдаваться Фишер не желает. Но у меня в запасе ещё было около полуминуты, чтобы заставить его изменить решение. Усаживаясь поудобнее, сжимая коленями его бедра, я заглянул в строптивые серые глазищи.
- Кивни, если согласен быть нежным кротким котенком, - коснувшись губами его виска, хмыкнул я, не прерывая визуального контакта.
Ему катастрофически не хватало воздуха. А меня словно жгло изнутри. Вот он – подо мной. Непокорный. Ненавидящий. Мой. Мой кот. И мне решать жить ему или умереть. Перед глазами поплыло. Я даже не моргал, чтобы не упустить того безбашенного мига, когда Фишер послушно двинет головой. Я просто не имел права упустить этот фееричный момент. Я… меня ослепило фанатичное желание приручить его. Чтоб жить без меня не мог. Чтоб только мое имя стонал. Чтоб дышал только для меня.
Вот черт. Он на последнем издыхании кивнул, и я разжал пальцы. Пока Малыш жадно глотал кислород, я неверяще таращился на свою ладонь, которая секунду назад едва не убила мальчишку.
- Ты пожалеешь… - прохрипел Малыш.
Я уже жалел. Мне следовало отступиться от засранца. Он и так задел меня, растормошил, выбил из колеи. К чему приведет дальнейшее сближение? Ровным счетом ни к чему хорошему…
- Я попрошу кого-нибудь обработать тебе ноги, - хмуро посмотрев на Фишера, сказал я, отпуская его руки и отворачиваясь.
Невыносимо было смотреть, как презрительно щурится тот единственный, который вызвал во мне бурю эмоций.
- Не трудись, - горделиво выпрямляясь, бросил Малыш.
Он сел на постели и как ребенок подтянул к подбородку одеяло. Уши встали торчком, злобное рычание полоснуло по нервам. Я глубоко вздохнул и встал, чтобы не накинуться на желанное тело в кровати.
- Документ, подтверждающий, что я пэт, - требовательно начал Фишер.
Я к тому времени уже был в таком состоянии, что готов был сорваться с минуты на минуту, потому, закусив губу, молча подошел к факсу, набрал пару комбинаций и под пристальным взглядом маленького чудовища как можно спокойнее протянул коту копию документа.
- Ублюдок, - вперившись глазами в бумажку, выдавил из себя Малыш.
Не думаю, что он смог прочесть хоть что-то. Его глаза бессмысленно скакали по тексту, словно искали подсказки. Потирая пальцами виски, я сделал очередной вывод: котенок, которого я одомашнил, не умел читать. Со стопроцентной точностью определив это, я сочувственно посмотрел на Малыша, усиленно вычленяющего буквы, и вышел из комнаты.
Пора было привести чувства и мысли в порядок. Не пристало королю играть в хлюпика. Не пристало великому Кристану Моргану потакать коту с улицы.