Мой личный кот. Глава 1. Игра начинается.

[Natanelluk]

Название: «Мой личный кот»
Автор: Natanella ([e-mail])
Пейринг: Кристан Морган/Гордон Фишер
Рейтинг: NC-17
Жанр: слеш, роман, сиквел
Планируемый размер: миди
Статус: в процессе
Summary: Сюрреальный мир. У каждого человека должен быть свой котик. Ну, как думаете, кого выберет Король Всея Бедфорда, уставший от обожания мягких податливых, на все согласных кошечек? Разве не прекрасен его шипящий, вечно непокорный, злобный и суперсексуальный котенок?
Ориджинал написан по роману "Мой личный ад".
Второй рассказ из цикла «Короли Бедфорда»
Disclaimer: все герои вымышлены мной (Натанэллой) и не имеют ничего общего с реальной жизнью. (Автор имеет своих героев так, как ему хочется)
Размещение: ЗАПРЕЩЕНО! (не очень приятно, когда видишь своё произведение в чужих дневниках, сообществах, сайтах, если вышеперечисленные не спросили об этом, верно? Давайте будем уважать труд автора!!)
Посвящение: себе. На день рождения. Пусть у тебя в жизни появится такой же властный и классный Крист, который тебя приручит, моя обожаемая Натанэлла!
Пожелание: читайте, наслаждайтесь, оставляйте отзывы.

Глава 1. Игра начинается.
Меня все достало: вечеринки, которые приелись, недодрузья, кошечки, ластящиеся ко мне за лакомый кусок наживы. Усталый, заколебавшийся от предательства, уставший от того, что меня используют, я почивал на лаврах в своем радужном королевстве, то есть, очертенев от скуки, топал по мостовой Шеффилда, спрятав за огромными солнцезащитными очками свои королевские очи. Иначе, черт побери, меня задрали бы фанатки и почитательницы моей известной благодаря папочке персоны. Разбрызгав свое внимание то там то тут, погладив по шерстке не одну кошку, которой взбрело в неумную головку засветиться на телевидении, я разочаровался в похотливой полупороде этих недоделанных женщин. Хотя, надо отдать должное, поглаживать любовницу по хвосту, когда она извивается от оргазма под тобой – это удовольствие просто умопомрачительное. А эти ушки, которые поджимаются, когда целуешь свою китти взасос…
Честно признаться, в нашем мире, где почти у каждого человека есть своя зверюшка, готовая по первому зову ублажить обожаемого хозяина, я по-прежнему придерживался того мнения, что кошки более коварны, чем наши, человеческие особи. Чего стоит только похотливо суженные зрачки китти, когда они наметили потенциального партнера. Сколько бы ни проводил время с этими мягкошерстными созданиями, всегда поражался: как у них получается ублажить тебя по первому разряду. Если бы еще не были требовательными, покупными, мелкие сучки… Но, наверное, это у них в породе – каждая китти с пожирающим взглядом только и чает добраться до твоего кошелька. Ничего не попишешь: трудное детство, пренебрежение людей, жадное желание свободы, которое можно купить только за деньги – разве оное не веская причина сорвать с человека пару баксов за шикарный секс? Ну, а если твой отец – крупный магнат, у которого под ногтем весь шоубизнес, то твою постель точно согреют – да хоть каждую ночь будут согревать - всего тебя вылижут с головы до ног, покажут акробатические пируэты в этой самой постели, ну, и бонусом мягким шепотом, смешанным с мурчаньем, попросят малюсенькую возможность увидеться с твоим папой-магнатом, коий обязательно, всенепременно разглядит отблески таланта в мягких волосах, шелковой шерстке на загривке или в податливо выгнутом хвосте. И так по кругу. Я уже сбился со счета, сколько кошечек-потаскушек пробилось на телеэкраны благодаря моей безобидной игре: собрать на вечеринке пять или десять кошечек, вырубить свет в баре и заставить мою нынешнюю довольную началом своей карьеры сучку поцеловать свою последовательницу. Ну не скучно ли? Мне все приелись.
Так что, топая по мостику, я машинально отвернулся в сторону, когда мимо прошла одна потенциальная кандидатка на роль в рекламе. Мне нужен был покой. Хоть на денек. Во всяком случае, пока папочка не отправил меня в Бедфорд – эту камеру заключения, где меня, словно арестанта, заставят напялить на себя идиотскую форму, подсунут учебники и начнут вбивать идиотские школьные правила. Черт, был бы у меня пэт, наверное, не так отстойно бы жилось в этой тюрьме частного режима с тираном-директором. Но не потащу же я с собой подружку на одну ночь? Да меня Брановски засмеёт. Этот кусок дерьма, кстати, ещё должен мне после того случая, когда я застукал его в моей комнате с кошкой-директрисой девчачьего пансиона китти-балерин. Сукин сын, наплевав на школьные правила, развлекался по-полной!
Пнув бордюр, я словил себя на мысли, что завидую заклятому другу. Прекрасно просто! Не хватало ещё набрать по привычке номер Эна и пожаловаться на житье-бытье. Поспорить могу: он бы разукрасил мои скучные будни. Но нет же, мы с этим похотливым придурком в ссоре. И оглядываясь по сторонам, я тяжело вздохнул. Нет развлечения под стать великому Кристану Моргану! Он настолько король, что никто и ничто не способно выдернуть его из королевской депрессии! Предаваясь столь удручающим мыслям, я бренно переживал о смысле своего царского существования. Кто бы мог подумать, что короля прервет какой-то мелкий шипящий оборванец, удирающий от злобно орущего жирного человека. Расставив руки навстречу своей печали, я как раз задел чье-то пушистое черное ухо.
- Ты! Уйди с дороги, ублюдок! – прикрикнуло на меня мелкое недоразумение.
Черт знает во что одетый, босой, красный от бега, взлохмаченный, в меня с размаху впечатался черный кот. Я автоматически поймал его за шкирку и теперь, дабы избавиться от моей хватки на своем загривке, котенок открыл свой милый маленький ротик и собрался укусить мою королевскую руку! Я даже остроты его зубов не ощутил поначалу: настолько шокировал меня Малыш, злобно опускающий уши и озирающийся по сторонам.
- ПУСТИ! – рыкнул он и полоснул меня своими заточенными зубками.
Черт, это было больно. Я взвыл и ударил его по макушке, чтоб отцепить от себя взбесившееся животное. Правда, второй рукой сжал его хрупкую талию, удерживая негодника перед собой и не давая ускакать от хозяина. Который, судя по всему, готов был удавить котенка: багровый от гнева, матерящийся, похожий на живодера урод, росточком мне до пупка. И кто таким разрешает пэтов заводить?!
- Вот мерзкая тварь, - разбрызгивая слюну, орал он издалека.
"Мерзкая тварь" в этот момент рвалась из моих объятий так непокорно, как будто убить меня хотела. Шерсть дыбом встала, хвост бьется по тротуару, глаза серые-серые, как дождливое небо. Я таких глаз у кошек вообще никогда не видел. А зубки! Эти зубки уже запечатлели на моей руке пару отпечатков своей челюсти. И любой мой шлепок котенок воспринимал как поощрение к тому, чтобы укусить посильнее. У меня слезы выступили после очередной успешной, надо сказать, попытки куснуть меня. Терпение мое уже начинало трещать по швам. За минуту засранец успел обслюнявить мое запястье и всю руку до локтя покрыть мелкими прокусами. Откуда, интересно, столько энтузиазма в маленьком гибком тельце?
Я принялся разглядывать свою неожиданную находку, но из-за того, что кот вертелся, увидеть больше, чем я уже увидел, было невозможно. Черные уши, ослепительно белые острые клыки, темная окраска… Мне вдруг захотелось проверить: там, под рваными штанами, он тоже темный… Отбросив ненормальные мысли в сторону, я передал, было, упирающегося зверя разъяренному хозяину. Однако тот, подойдя ко мне и вежливо поблагодарив, и не подумал забирать беднягу. Почти выдернув кота из моих рук, он влепил ему такую затрещину, что милое созданье упало к моим ногам. Но я не успел заступиться.
- Ты, дерьмоврач, чтоб тебя черти задрали! – сплевывая кровь, прошипел котенок. – Надо было не кошелек у тебя выкинуть в реку, а тебя туда скинуть, ублюдок! – поднимаясь на ноги и с видом победителя ухмыляясь, хрипловатым голосом проговорил он.
Я запоздало заметил, что ошейника на белой шее нет. Значит, дерьмоврач и впрямь не имел права измываться над диким, неприрученным котенком.
Мне надо было идти. Это было не мое дело. Черт с ним, с котом. Не воровал бы – не попал в неприятности… Ну и что, если это мелкое непокорное созданье изобьют до полусмерти за кражу? Мне-то что с того? Однако именно я перехватил руку толстяка-врача, когда он замахнулся. Сам не понимая, с чего вдруг стал таким добрым, я снял очки и мрачно спросил:
- Сколько он вам должен?
Врач переминался с ноги на ногу. Он определенно узнал Кристана Моргана, завсегдатая баров, наследника крупной корпорации. О да, он узнал Кристана Моргана, лицо которого стало трендом Шеффилда. Идиот даже губу закусил, не зная, как поступить. Зато котенок, похоже, времени даром не терял. Дыша через раз, он и не думал сбегать. Поставив царапину-другую для надежности на докторе, он яростно рыкнул:
- Это он должен, тварь! Из-за его мразелекарств столько кошек пострадало!
Меня уже стал раздражать пыл кота. Я посмотрел на него уничтожающе, показывая, что его никто не спрашивал. Каково же было мое изумление, когда я встретил прямой, насмешливый взгляд серых глаз, которые пилили меня своим презрением. Черт! Этот кот был феноменален! Он был единственным пэтом из всех, кто не желал под меня стелиться. Меня очаровал его подход выделиться из толпы. Приятная неожиданность. Он явно умел себя подавать. Потянуть время, не облизывать меня, не липнуть к моему плечу, не шептать избитые словечки… Не осознавая, я уже хотел заполучить его. И, положив руку на ухо злобного монстра, огрев его несильно по голове, я заставил мелкого заткнуться.
- Итак, сколько? – поднимая брови, повторил я вопрос.
Кот попытался меня цапнуть за палец, но я ловко перетащил его так, чтобы непокорное созданье встало передо мной. Удерживая его одной рукой за талию и крепко прижимая к своему телу, я ощутил мелкую дрожь кота. Покачав головой, я хмыкнул: ну конечно, засранец ждет не дождется уединиться со мной. По-другому быть просто не может. Что ж. Ради этого можно лишиться сотни баксов. Хотя, признаться, я не рад был отдавать чек живодеру.
- А можно вашу визитку? – растекаясь в мягкой улыбке, попросил я.
Неплохо было бы проверить этого товарища: как знать, может, правда выпускает всякую хрень, от которой пэты травятся. Злобное созданье, лупящее меня хвостом, опять открыло рот, чтобы разразиться гадкими замечаньями. Я глубоко вздохнул и, повернув Малыша к себе лицом, предупреждающе цыкнул. Конечно! С той же долей вероятности я мог бы цыкнуть на гору Эверест.
- И ты ещё называешь себя человеком, - обратился ко мне хамовато кот.
Он едва доставал мне до плеча. При желании я мог одним махом переломать ему хребет. Настороженно шевеля ушами, он недовольно фырчал, явно желая впиться своими когтями мне в лицо. И это после того, как я вытащил его из передряги! Я уже начинал злиться.
- Жалкий позер! – шипел котенок.
Мне не понравилась его дерзость. Наскоро выхватив визитку из лапок врача, я показал тому глазами, что наши пути расходятся. Коротышка рванул восвояси, окрыленный грядущими покупками.
- Хей! Не хочешь сказать спасибо, Малыш? Я заплатил за тебя немало… – встряхнул я наглого кота, который, ничуть не испугавшись моего силового превосходства, выпустил когти и занес лапу, чтобы оставить на моей шее видимый след.
Мне не впервой было общаться с представителями его породы, поэтому я с легкостью завел опасную лапу за спину рычащему недоразумению. Кажется, в нем было слишком много неизрасходованной энергии.
- Имя? – миролюбиво поинтересовался я, закручивая лапу за спину сильнее.
- Черта с два я скажу его тебе, - был мне исчерпывающий ответ.
Чумазый, отбрыкивающийся, мой новый знакомый боролся со мной, словно его ничуть не смущала разница в росте и комплекции. Однажды мне даже повезло наткнуться на его зубки. И вот тогда терпению пришел конец. Ухватив Малыша за волосы, скрутив его, я предложил:
- Ну, пойдем в бюро? Пробьют номер, пропечатанный на твоем животе?
Дабы показать, что не шучу, я сделал пару шагов по направлению к указанному месту. Котенок дернулся, заизвивался, взвыл, пошипел с минуту, но потом, сдавшись, злобно представился:
- Фишер. Гордон Фишер.
Я к тому моменту уже успел присесть на лавочку и усадить недоразумение к себе на колени. Недоразумение постоянно куда-то рвалось. Мягкие волосы касались моей шеи. Бедра парня двигались, и мое тело реагировало автоматически. Я изумленно таращился на затылок кота, на его ничем непримечательную фигурку в моих руках и… шокированно моргал: впервые в жизни я хотел мальчика. Кота. Не послушного, ласкающегося к твоим ногам – нет, я хотел этого – полного скрытой ненависти к людям, недоверчивого, агрессивного котенка, черномастного, непородистого, дворняжку. Черт, Брановски меня засмеял бы.
А засранец, будто почувствовав, что добился своего, специально ерзал интенсивнее, доводя меня до горячки.
- Вы все одинаковые, - плевался он своим наигранным возмущением, - считаете нас, котов, нищебродами, не достойными сидеть с вами за одним столом. А сами только и можете, что наживаться на нас… Ненавижу!!! – кажется, последнее слово он повторил раза три, выгибаясь и силясь выскочить из моих объятий.
Его речи были очень смелыми, если учитывать, в каком положении были коты в нашем мире. Одно неверное слово – и Малыша могли усыпить. Одно МОЕ слово – и он отправился бы в питомник. Самый ужасный, самый мерзкий, самый ублюдочный. Но, черт побери, этот парень был неуправляем. Он и в своем бедственном положении почти заставил меня ослабить хватку. Стоило только засранцу двинуть бедрами, и я скрипя зубами выпустил из пальцев его футболку. Изворотливости котенка можно было позавидовать – он едва не смылся от меня, соскользнув с колен.
- Какие праведные слова для того, кто ворует у второсортного докторишки, - хватая его за хвост, рыкнул я.
Я устал играть в догони-поймай и жаждал уже утащить Малыша в свою комнату, чтобы проверить, так ли он поворотлив в постели. Но у кота по этому поводу были свои соображения. Зашипев, он чуть из штанов не выпрыгнул, когда я унизил его достоинство, задев самую чувствительную часть тела.
- Я знаю таких как ты, - опаляя меня царапинами на той руке, которая сжимала хвост, сказал с пренебрежением Фишер. – Ты папенькин сынок, сукин сын, который сам ничего не умеет… - поделился своим мнением по моему поводу Малыш.
Я не позволял себя оскорблять даже людям. Неужели мелкий засранец думал, что я сглотну его грубые слова? Потянув Малыша за хвост на себя и заставив встать передо мной во весь свой небольшой рост, я щелкнул кота по носу.
- Ты сам нарвался, - усмехнулся я.
Он распахнул свои серые дождевые глаза и моргнул. На большее ему не хватило времени: я, наклонившись к черному уху, прошептал: "Малыш, ты был непослушным котенком" - и ударил котенка под дых. Дымчатые глаза напоследок опалили меня обидой, а потом послушно закрылись. Фишер теплым комочком рухнул мне на руки. Его пухлые губки были в поле моего зрения, его ушки поджались, покорное тельце уютно устроилось у меня на груди.
- Маленькое чудовище, - пробормотал я, поднимая его на руки.
До особняка оставалось полкилометра. Я решил не свершать пеших прогулок и позвонил шоферу. Уже через минуту, поглаживая уткнувшегося во сне носом мне в плечо Фишера по волосам, я удобно устроился на кожаном сиденье своего феррари.
Впереди маячил приятный вечер в компании дикого котенка. И, предвосхищая веселье, я глупо улыбался всю дорогу.
*
Он проснулся резко и, встрепенувшись, сел на постели. Раздетый, потирающий виски, кот оглядывался вокруг и изумленно таращился на богатый интерьер, который, кстати говоря, мы разрабатывали с Ади вместе. Конечно, духу на такие броские шторы у меня не хватило бы, однако, благодаря маме Брановски, моя комната в особняке не напоминала чопорный гроб, в котором можно умереть от скуки. Традиционные консервативные вкусы моего дражайшего папочки всегда навевали на меня тоску. Благодарение богу, что мои вкусы разделяла Ади, которая в легкую могла уговорить отца пойти у меня на поводу.
- Нравится? – хмыкнул я из своего кресла.
Мартини приятно ласкал горло. Поигрывая пальцами по дну бокала, я взглянул на своего гостя. За час его отключки я успел уже налюбоваться худощавой фигуркой, аппетитной задницей, миловидной мордашкой и теперь с нетерпением ждал, когда к этому всему великолепию можно будет прикоснуться.
- Могу поспорить, ты только мечтал о том, чтобы оказаться в особняке Морганов, - ставя стакан на стол, пытливо предположил я, рассчитывая на то, что котенок наконец расколется.
Естественно, он страждал попасть сюда. Пока он изображал спящую принцессу, я навел справки: после смерти старшего брата этот Малыш сбежал из родного городка и теперь прозябал в нищете и голоде. Неудивительно, что он неухожен и неотмыт. Хозяина нет, родителей тоже… Бедняжка выживал, как мог. Конечно, он уцепится за возможность поиметь с меня денег. Кто бы отказался? Разве что идиот…
Однако, распахнув свои глазки и смешно потерев их кулачками, Малыш обрадовался мало: клацнув зубками, он покраснел до корней волос, когда обнаружил, что лежит на кровати без одежды. Чудная реакция для того, кто, по слухам, побывал под кучей мужиков. Смешно признаться, но меня заводили его игры в девственника. Наклонив голову, я решил подождать, что предпримет Малыш дальше. В любом случае, я мог ещё пару минут потянуть удовольствие. Каково же было мое удивление, когда засранец стащил с кровати простынь, закутался в неё и, начисто игнорируя мое присутствие, метнулся к двери. Милый котенок хотел сбежать! И это благодарность за мою помощь…
- Эй! – вскакивая с места, рыкнул я, чтобы привлечь внимание паршивца.
Черные уши дернулись, но лапы Фишера уже тянули вниз ручку двери. И хотя я, конечно, знал, что кот никуда не убежит, поведение его вызвало жажду поторопить события. Раз котенок хочет, чтобы я на него набросился и прижал к стеночке, то так и будет.
Меланхолично сделав шаг вперед, я закатил глаза: давно я уже не притворялся насильником. Честно признаться, я вообще не люблю подобную хрень. Зачем принуждать, если можно взять свое полюбовно? Однако котенок, шипя, возился с дверью. Он уже, очевидно понял, что выйти не сможет: охранная система реагирует только на сетчатку глаза. Моего глаза. И потому мой милый гость злился: хвост под простыней ударял по полу, узенькое личико поворачивалось из стороны в сторону, будто котенок истово надеялся отыскать свой шанс спастись. Вот только меня не провело его дешевое актерское мастерство.
- Малыш, куда ты торопишься, мы ещё даже не повеселились, - лениво ставя бокал на столик, пробормотал я хрипло.
У меня уже распирало ширинку от вида мелкого паршивца, прижавшегося грудью к двери. Фишеру просто не было равных по части прелюдии. Подумать только, при всей моей развращенности, я, черт побери, как неопытный мальчишка фантазирую о том, как этот непокорный зад подастся навстречу моему члену. С подобными мыслями надо было кончать. И побыстрее.
Я подобрался к коту поближе, чтобы у него не осталось иллюзий относительно того, кто ведет в нашей маленькой игре.
- Иди ко мне, - расставляя руки, словно для объятий, предложил я. – Ты не пожалеешь.
Мой хрипловатый голос с нотками пошлецы всегда работал безотказно: кошки ласково жались к моему плечу и терлись о него щечкой. Но, мать его, Фишер, и тут удивил меня: он развернулся так, что едва не впечатался в меня и, воинственно задрав подбородок, приказал:
- Немедленно открой чертову дверь!
Это было очень неожиданно и дьявольски сексуально: то, как расширились зрачки котенка, то, как он злобно покусывал свои соблазнительные губки. Да, у меня сорвало крышу. Я больше не собирался тянуть. Рванув к коту, я прижал его хрупкое тельце к себе.
- Мммм… Не так быстро, - стаскивая с него простынь, шепнул я вырывающемуся, пышущему гневом котенку.
Поразительно: он шипел, царапался, даже куснул мою руку пару раз. Он орал низкосортные ругательства и, будто я убивать его собрался, боролся изо всех сил. Он был очарователен в своем гневе. Каждый его рывок, каждое его неосознанное движение отдавалось в моем теле, жаждущем перейти к основному блюду.
- Какой страстный котенок, - раскрасневшись, проговорил я, скручивая его руки.
- Ах ты сукин сын!! – награждал меня обидными прозвищами Фишер.
Его хвост метался из стороны в сторону. Яростный взгляд пилил меня негодованием. Мордочка, недовольная, пытающая гневом, разрумянилась. На бледных чумазых щеках проступил румянец. Зубки так и сверкали, из маленького рта сыпались бурным потоком оскорбления. Однако, обхватывая руками талию кота, потираясь носом о его шею, я чувствовал лишь адреналин, лишь желание поработить, подмять его под себя.
- Отпусти меня сейчас, иначе… - срывающимся голосом сообщил Фишер, который, судя по всему, понял, что попался.
По спине котенка пробежала дрожь, когда я, словно случайно, провел пальцами по позвоночнику. Топнув ногой, маленький паршивец расслабился и прикрыл свои наглые кошачьи глаза. Эротичный, послушный, он обмяк в моих объятьях. Мог ли я знать, что чуток ослабив хватку, получу в награду очертенелое рычание и болезненный удар под ребра.
- Ну все, - по-настоящему разбушевавшись, прикрикнул я, закидывая на плечо это маленькое чудовище. – Сам напросился!
Выругавшись, когда мелкая пакость впилась когтями мне в левый бок, я весомо ударил кота по заду. В ответ когти располосовали мне кожу вплоть до бедер.
- Да что с тобой не так, идиот? – скидывая кота на кровать, риторически вопросил я.
Фишер развалился на постели в позе звезды: руки и ноги раскинул, глаза дыры во мне прожигают. И ведь особенного-то нет ничего: симпатичная мордашка, каких сотни, фигура так себе – худощавая, но не более, ноги не от ушей, и характер ужасный… За время, пока я на минуту отвлекся, чтобы стащить с себя пиджак, котяра умудрился встать на колени и подползти к изголовью. Теперь он размахивал светильником и обещал убить меня к чертовой бабушке, если я посмею хоть пальцем до него дотронуться. Ни в какие ворота, честное слово.
Проведя рукой по лбу, я глубоко вздохнул. За что мне такое счастье: хотеть ненормального, который ради своих сексуальных нужд с удовольствием разнес бы мне всю комнату на кусочки?
Бред, конечно. Но именно я, переведя дыхание и подавив в себе тягу хорошенько приложить кота головой о стену, ломанулся вперед и, не веря, что это я, великий Кристан Морган, занимаюсь подобной чушью, чтобы натянуть какого-то дворняжку, вырвал несчастный предмет дизайнерского изыска из лап озверевшего Фишера.
Мне надоело подыгрывать. Поэтому я просто поставил светильник на место и, прижав руки котенка к постели, навалился на него сверху.
- Малыш, поиграл в недотрогу и хватит, - наблюдая за тем, как дергается его кадык и как несогласно горят серые глазки, пробормотал я. – Я хочу тебя. Вперед. Соблазнение удалось. Приступим?
Я протиснул свои бедра между его бедер. Глаза кота расширились. В изумлении он пялился на меня, как будто я свершил нечто похуже преступления.
- Я не… - пробормотал он, вздохнув.
Когда я подался вперед и потерся ширинкой о его член, щеки котенка залил яркий румянец. На секунду я зачарованно застыл. Именно тогда, в тот гребаный момент, когда засранец показал мне, как мило может выглядеть, не сопротивляясь, я понял, что хочу большего. Хочу, чтобы он сам потянулся ко мне губами, чтобы шептал на ухо "возьми меня", чтобы серые глаза заволокло желанием, чтобы мозг Фишера вырубился.
Но пока я расслабленно пребывал в грезах, моя голубая мечта встрепенулась и чуть не врезала мне коленом по яйцам. Благо, папуля некогда заставил меня заниматься карате и реакция моего тела на попытку удара была молниеносной. При другом раскладе корчился бы в адских муках на своей же кровати! Позор!
У Фишера получилось меня разозлить: редко такое бывает, чтоб я был грубым с партнером, но, мать его, Малыш перегнул палку! Полоснув кота вызывающим взглядом, я показал засранцу, что значит бо-бо, когда кто-то надавливает коленом на член. Вероломно рыкнув, я прижал ногу к паху котика. Серые глазки беспомощно распахнулись, соблазнительные губки разомкнулись…
- Мяяяя!!! – зажмурившись от боли, завопил он.
Плечи вздрогнули, шея выгнулась мне навстречу. И я не удержался: впился губами в местечко около подбородка. Моя нога все ещё не давала паршивцу двигаться, так что целовать и покусывать нежную шею я мог сколько душе угодно. Вот только рот котенку никто не зажимал: мои руки по-прежнему пережимали запястья негодника, что очень расстраивало черную бестию.
- Ты заплатишь! Я убью тебя! – грозился Малыш, пока я облизывал его ухо.
Он дергался, несмотря на то что это причиняло те ещё неудобства детородным органам. В какой-то степени я даже восхищался боевым духом котенка, который, потянувшись вперед, силился задеть меня своими зубками.
- Плохой мальчик, - несильно прикусывая его пушистое ухо, пробормотал я и, словив задушенный выдох, потерся щекой о его щеку. – За это хозяин тебя накажет, - эротично пообещал я, чувствуя, что от моих слов Малыш начинает возбуждаться.
Я хмыкнул. Я нашел слабое место котика: он выгибался и краснел всякий раз, как я говорил ему в ушко что-нибудь неприличное. Я был бы идиотом, если бы не воспользовался своим открытием. Тем белее что Фишер, кажется, и не подозревал, как умопомрачительно действует на него мой душещипательный шепот.
Приникнув к разгневанному пареньку, я легонько пощекотал языком его скулу. Невесомо поцеловав котенка в уголок губ, вырвав у бедняжки возмущенное сопение, я вновь сосредоточил все внимание на ухе.
- Малыш, ты ведь шипишь только из вредности, да? – куснув самый кончик, я вырвал у котенка остервенелый рык.
Но все, на что был способен Фишер, - это брыкаться, вертеться и тем самым… усиливать контакт между нашими телами. Благодаря таким вот вертлявым выкрутасам его бедра тесно-тесно прижались к моим, и, судя по всему, Малышу очень понравилось соприкосновение. Муркнув что-то нечленораздельное себе под нос, мальчишка неосознанно выгнулся.
- Ты будешь хорошим котенком? – кусая его ушко, поджавшееся, трепещущее, хмыкнул я.
Аккуратно, стараясь не отвлечь разомлевшего от моей ласки паренька от приятных ощущений, я отпустил одно запястье. Зря я это сделал: мурчащее, совершенно счастливое созданье сощурилось, ухмыльнулось совсем по-демонически и, махнув свободной лапой, попыталось расцарапать мне лицо.
- В следующей жизни, упырь! – интенсивно отпихивая меня, прошипел Фишер.
Естественно, я придавил коленом его причиндалы, что заставило Малыша прикусить язычок и улечься на спину. Правда, от жгучего, обвиняющего взгляда меня оное не избавило. Но, памятуя о своей прошлой ошибке, я изловчился и преспокойно зажал оба запястья котенка одной рукой. Теперь у меня была возможность мягко повернуть его подбородок к себе, наклониться к лицу засранца и… услышать:
- Чтоб ты сдох, насильник! Тебе это так с рук не сойдет!
Вот черт! Да после таких слов у кого угодно упало бы. Но почему, дьявол его задери, я хотел мелкого пакостника столь сильно? Пожалуй, даже сильнее, чем тогда, на скамейке… Думать было поздно: я сократил всякое расстояние между нашими лицами и прижался губами к его губам. Мне надоело слушать идиотские угрозы. Я жаждал действия, а не прелюдии. Что ж. На вкус его губы оказались не такими сладкими, к каким я привык. О нет. Мелкий засранец исхитрился прикусить своими зубками мою нижнюю губу. И, черт, я чувствовал привкус крови на языке, когда, гневно рыкнув, отстранился и сжал ладонь на горле идиота.
Боже, как же классно он смотрелся на трехспальной кровати: голый, непокорный, весь бледный – и только щеки пылают, как маков цвет. Мой пульс, наверное, сорвался уже в тот момент, когда кот, дабы хватнуть ртом воздуха, устремился всем своим тельцем вперед. Очаровательно. У меня башню рвало от его скрытого эротизма.
- Малыш, как у тебя получается так заводить меня? – риторически поинтересовался я, слизывая капельку крови со своих губ.
Серые глаза распахнулись. Хвост с ненавистью бился о постель. В тот момент я утонул в этих дождливых глазах, я потерялся в них. Я… кажется, я пропал. Иначе зачем бы мне неторопливо двигать коленом, заставляя котенка реагировать на элементарное, грубое прикосновение? Иначе зачем бы отпускать его шею и вновь целовать?
Фырчанье Малыша ласкало слух, я медленно исследовал его губы, попеременно надавливая ногой на пах. Податливость котенка поражала: он прикрыл глаза и согласно разжал зубы, когда я провел по ним языком.
Меня тревожил только один вопрос: если кот отзывался на касания так неумело, то откуда все эти слухи про его нетрадиционные связи? Именно этот вопрос я страждал задать вслух. Но когда чмокнул Малыша в уголок губ и собрался было выпалить "какого черта?", наивные глаза распахнулись и посмотрели на меня таким странным обиженным взглядом, что я, наплевав на все расспросы, ринулся вылизывать губки своего Малыша дальше. В конце концов, у нас ещё будет много времени, чтобы поболтать. Стоит ли сейчас отвлекаться на пустой треп?
Невинный поцелуй принес мне массу кайфа. Признаться, я никогда в жизни не ощущал ничего подобного. Это как прыгать с тарзанки первый раз: в ушах звенит, дыхание сбивается. Перед газами у меня мелькали картинки дальнейшего поворота событий. Я уже видел, как закидываю стройные ноги себе на плечи. И от подобных видений готов был кончить. Как какой-то гребаный лузер. Кончить, так не вставив. Черт, что со мной сделал этот сероглазый демон, жалобно мурчащий и подающийся бедрами навстречу моему колену?
Я хотел всего и сразу: хотел целовать его, трогать, я хотел проглотить его всего без остатка. И, похоже, котенку приятно было мое внимание. Он с любопытством шевельнул хвостом и после моего бешеного поцелуя погладил меня кончиком по спине. Кажется, пора было приступать к следующему шагу.
Я нехотя разорвал поцелуй. Серые глаза полоснули меня обиженным взглядом. Я виновато чмокнул Фишера в нос.
- Прости, Малыш, - лаская взглядом его губы, скомкано пробормотал я и сглотнул жуткое желание снова впиться в его губы, искусать их, облизать, - но я сделаю тебе ещё приятнее… - пообещал я, отпуская руки кота.
Он, возбужденный, моргнул. До него туго доходили мои слова: когда маленький член скользнул мне в руку, мальчишка всхлипнул и попытался закусить ладонь.
- Чшшш… Не сдерживай голос, - вынуждая его протянуть мне руку, потребовал я.
Зрачки котенка расширились. Он мало что соображал, когда я, хмыкнув, отобрал у него возможность молчать.
- Я… я… ррр… мяууу… - наблюдая, как я провожу языком по венке на его запястье, утратил Малыш способность выражать свои мысли человеческим языком.
Фишер в бессильном порыве взмахнул руками, вспыхнул, стоило мне ногтем задеть чувствительный сосок и, мявкнув совсем уж жалобно, толкнулся мне в ладонь. Малыш не знал, что, будучи в состоянии возбуждения, коты окончательно отключаются от реальности. Он наивно тянулся лапками к моей шее, чтобы уцепиться хоть за что-то. Его поразительные, залитые похотью глаза смотрели на меня не мигая. И, зачарованный, глотающий свое вожделение глотками, я пробежался пальцами по его плоскому животу, устроился между бедрами, накинулся губами на беззащитную шейку. У меня никогда не было такого буйного желания заставить кого-то биться подо мной в агонии. Я никогда не стремился соблазнить, потому что всегда соблазняли меня. Но сейчас, поигрывая пальцами с членом Малыша, я чувствовал себя почти на грани. Почти сумасшедшим. Почти психом.
Если бы котенок не потянул меня за волосы и не поглядел мне в глаза фанатичным взглядом, я продолжил бы подхлестывать чужое наслаждение. Но эти залитые дождем глаза, эти расширенные зрачки, в которых отражался только я… Да, мозг отключился. Я послушно позволил мелкому хитрецу утянуть меня в башнесносный поцелуй, позволил царапнуть кожу на спине, позволил потянуться к своей ширинке… Но вот лапку со своего члена я спихнул: не хватало, чтобы я как девственник кончил от одного касания шаловливых тонких пальчиков.
- Хей, - куснув Малыша в подбородок, шепнул я. – Плохой мальчик… - удерживая его запястье, шикнул я и, торжественно ухмыльнувшись, шлепнул свободной рукой Малыша по попе.
Он задохнулся собственным всхлипом и кончил мне в руку. Серые глаза заволокло дымкой экстаза, котенок доверчиво мяукнул и потерся лбом о мое плечо. А я, кусая губы, таращился на свою руку: подумать только – я заставил кончить кота… парня!! Сперма жгла руку, тяжелое дыхание Малыша отдавалось тупыми ударами моего сердца. Стояк никуда не ушел. Я из последних сил держал себя в руках… Но когда по-детски довольные глаза вновь распахнулись, когда сладкая улыбка удовлетворения заиграла на губах Малыша, я послал к дьяволу всю свою выдержку.
- Малыш, иди ко мне, - позвал я хрипло и перевернул котенка так, чтобы он оказался сверху.
Мальчишка не возражал: он улегся на моей груди, блаженно вытянулся и мурлыкнул. Я поднял пальцем его подбородок и поцеловал в губы. Фишер ответил с простодушным пылом: раскрыл ротик, лизнул мой язык своим. Малышу определенно понравилось состояние оргазма. Он пока не пришел в себя и потому я мог с легкостью вить из него веревки. Усмехнувшись, я развел его ягодицы и, ощутив, как напряглось тело котенка, углубил поцелуй. Я не хотел его спугнуть. Однако мне следовало поторопиться: в штанах творилось что-то ненормальное… Черт, я даже не снял одежду! Меня унесло только от того, что я потрогал какого-то парня!!! Идиотизм…
- Малыш, Малыш, Малыш, - повторял я, проталкивая в кота один палец.
Фишер взвился, но я прижал его к себе, положив руку на спину и грубовато проведя ею к шее. Почесать за ушком, страстно укусить в губы – и он забудет, как дышать, но я почему-то тянул с подобными действиями.
- Больно? – пытаясь двигать пальцем плавно, спросил я, стоило мальчишке вздрогнуть.
Я был уверен, что больно ему быть не должно: сперма служила отличной смазкой, к тому же я был предельно аккуратен… И все же, потрепав котенка по щеке, я убедился, что не поранил его. Впрочем, одного взгляда на прижатые ушки, на раскрасневшиеся щеки и на беспрестанно дергающийся из стороны в сторону хвост хватило, чтобы обнаружить признаки возбуждения.
- Мфффммм… - все же невнятно покачал головой мой честный котенок.
Он обвил бессильными лапками мою шею и бесхитростно попросил "быстрее". Черт, он вообще представлял, как меня тряхнет после такого?!
Послав к чертям подготовку, я махом подмял паршивца под себя. Заключив раскрасневшуюся мордашку в ладони, я выдохнул:
- Потерпи, ладно?
Кот беспомощно моргнул. Он ничего не понимал. Черт, его невинность ввергала меня в состояние вседозволенности… Подложив подушку под задницу котенку, я приставил головку к отверстию. В серых глазах проскочил страх. Секунда – и Малыш начал бы вырываться. И я сделал то, чего жаждал больше всего на свете – закрыл ему рот поцелуем, прижал руки к покрывалу и рвано вошел. Слезы, покатившиеся по красным щекам котенка, были наказанием за торопливость. Его губы дрожали. И я чувствовал себя маньяком-извращенцем. Разве нормально это – хотеть трахнуть того, кому ослепительно больно? Разве правильно, что я, изнывая от желания, толкнулся вперед и насадил бедняжку на свой член полностью? Разве нормально, что мне понравилось, как тельце подо мной взвилось и застыло, пронзенное неожиданной вспышкой боли?
Я сдерживался, давая привыкнуть Малышу к своему немаленькому размеру. Пот лился градом. Я глядел в его расфокусированные глаза, я подавлял каждый порыв выбраться из моих объятий, я, окончательно сбрендив от похоти, схватил его член ладонью и двинул ею пару раз.
- Все хорошо… ну, не плачь… Чшшш… - слизывая солоноватые капли, прошептал я. – Малыш…
Он обхватил меня так плотно, что вся моя королевская выдержка испарялась. Титанических трудов мне стоило не сорваться и двигаться медленно, плавно, почти невесомо. Правда, долго оное не могло продолжаться: размашисто толкнувшись, вызвав задушенный вздох, чертыхнувшись, когда кот наградил меня царапинами во всю спину, я толкнулся снова.
Минуту или две, рыча, вырываясь и фыркая, котенок возмущенно посыпал меня проклятьями. Он, кажется, решил пустить в ход зубы, но, как только острые клыки коснулись моего предплечья, я грубо насадил его на свой агрегат по самые яйца. Из-за того, что засранец постоянно дергался, я приподнял его бедра и… Фишер замер, так и не поставив очешуенно болезненный укус на моем плече.
- Что ты… мфф… рррр!!! – неосознанно подмахнув мне, бессвязно пробормотал он, подняв затуманенный взгляд на мое искаженное страстью лицо.
- Вот так, - озверев от жажды трахнуть его сильнее, сжал я пальцы на его ягодицах.
А дальше я потерял связь с реальностью: было лишь постанывание котенка, мои бешеные толчки, его когти на моей спине, мои рыки сквозь зубы, и секс, секс, секс… От которого горели кончики пальцев, от которого мутилось сознание, от которого сердце рвалось из груди.
Это был лучший секс в моей гребаной бессмысленной жизни. И я не был полным придурком, чтобы этого не понимать.
Потолок расплывался, в глазах плыло, я видел только Малыша, спешно выгибающегося мне навстречу, я чувствовал только его губы на своих губах, щеках, я ощущал только его руки, агрессивно ставящие на мне синяки. Черт, я кончил бурно. Я кончил, словно от этого зависело равновесие вселенной. Я кончил в Фишера. И он, мой Малыш, кончил со мной. Для меня.
А потом я выключился.
Заключив своего случайного любовника в железный захват, уткнувшись носом в его макушку, я уснул так, как не спал вот уже десять или больше десяти лет. Мирное сопение мне в ухо, приятная расслабленность – это длилось недолго. Ровно до того не очень радужного момента, когда кот скинул с себя паутину покоя. Заворочавшись, Малыш двинул мне локтем под дых. Пробуждение было не таким чудесным, как я себе представлял.